Марс с озадаченным видом сел на место.

– Ага, но она была расстроена. Я же говорил.

– Но это не вписывается в контекст ее спора с твоим отцом. Куда здесь приткнуть шлюху? Она что, обвиняла твоего отца в том, что он пользовался услугами потаскухи или что он похож на манду?

– Нет, мой старик ни за что не изменил бы ей. И не думаю, чтобы кто-то мог назвать моего отца мандой. Да и не злилась она на него. Вообще-то, она скорее была напугана, а не сердита.

– Что только подкрепляет мое мнение, что это слово не имеет смысла. Если прибегнуть к типичному испанскому переводу, – добавил Декер.

– А есть нетипичный? – насторожился Марс.

– Ясное дело, по-испански говорят во многих странах. А другие страны и другие регионы других стран порой имеют очень непохожий перевод тех же слов.

– И ты нашел такой для chocha?

– Нашел.

– В какой стране?

– В Колумбии. А конкретнее, в районе Кали. Это место послужило основанием гипотезы, которая у меня возникла.

– Погоди, ты говоришь, что моя мама из Колумбии?

– Я не утверждаю наверняка, что она оттуда, но в какой-то момент своей жизни, по-моему, могла туда угодить. Может, против воли. Отсюда и предположение о рабстве.

– Что за черт? Кто в Колумбии может заниматься работорговлей?

– Наркокартели в Кали. Я провел кое-какие изыскания. Когда центром кокаинового трафика была Колумбия, наркобароны угрожали семьям людей, используя это в качестве средства держать их в узде. Или похищали людей, особенно женщин, и заставляли прислуживать у себя в домах. Захватывали людей и из других стран, включая и Соединенные Штаты. Думаю, твоя мама могла быть одной из них, но, по-моему, убежала. И прихватила этот серебряный чайник в качестве частичной уплаты за то, что с ней сделали. С моей стороны это чистейшее гадание на кофейной гуще, и я могу заблуждаться. Но я думаю, она могла взять что-то с собой, чтобы просто поквитаться с тем, кто ее удерживал.

– И ты уверен, что это было в Колумбии? Но как такое возможно?

– Из-за перевода. Очевидно, это региональная особенность только района Кали.