Неужели она и в самом деле закрывала глаза на то, что ее отношения с Бероуном документируются, что каждый шаг на пути их развития отмечается с почти клиническим безразличием циничными наблюдателями, которые решили – безусловно, с соблюдением всех необходимых бюрократических процедур, – что ее можно классифицировать как безвредное отклонение и что Бероун может продолжать предаваться своему еженедельному развлечению без официального вмешательства. Конечно, она не могла так обманываться, равно как и он. В конце концов, она и сама отчасти принадлежала к бюрократии – занимала административную должность и обязана была знать, как работает система. Правда, она была еще относительно молода, но это был ее мир. Малейший признак того, что она представляет собой угрозу для его безопасности – и его бы немедленно предупредили. А он бы внял предупреждению. Вы никогда не станете государственным министром, если в достаточной мере не обладаете честолюбием, эгоизмом и жестокостью, чтобы понять, в чем состоят ваши приоритеты.

– Как вы познакомились? – спросил Дэлглиш.

– А вы как думаете? На работе. Я заведовала канцелярией в его частном офисе.

«Значит, все было так, как я и думал», – отметил Дэлглиш.

– А потом, когда вы стали любовниками, вы попросили о переводе?

– Нет, перевод мне и так предстоял. В частных офисах долго не работают.

– Вы встречались с кем-нибудь из членов его семьи?

– Он не возил меня к себе домой, если вы это имеете в виду. Не представлял своей жене или леди Урсуле: познакомьтесь, мол, это Кэрол Уошберн, моя любовница.

– Насколько часто вы встречались?

– Настолько, насколько часто ему удавалось вырваться. Иногда у него было целых полдня, иногда всего часа два. Он старался заглянуть ко мне по пути в свой избирательный округ, если ехал туда один. Бывали случаи, когда мы не виделись неделями.

– Он никогда не говорил о женитьбе? Простите, но этот вопрос может оказаться важным.

– Если вы предполагаете, что кто-то зарезал его, чтобы он не смог развестись и жениться на мне, вы попусту теряете время. Ответ на ваш вопрос, коммандер, – нет. Он никогда не заводил разговора о браке. Я тоже.

– Можете ли вы сказать, что он был счастлив?

Ее как будто не удивил на первый взгляд не имеющий отношения к делу вопрос, и ей не понадобилось много времени, чтобы обдумать ответ. Она знала его давно.

– Нет, я бы так не сказала. Того, что с ним произошло – я имею в виду не убийство, а то, что он пережил в той церкви, чем бы оно ни было, – думаю, не случилось бы, будь он доволен жизнью и если бы ему для этого хватало нашей любви. Ее вполне хватало для меня; это было все, что мне нужно, чего я хотела. Для него – нет. Я всегда это знала. Ничто не было достаточным для Пола, ничто.