– Откуда вам известно, где он всегда хранился? – поинтересовался Массингем.

– Знаете, я проработала в этом доме девять лет. Ее светлость взяла меня на работу, еще когда баронетом был сэр Хьюго. Уж как-нибудь я знаю, где что в доме лежит.

– Что еще между вами произошло?

– Ничего особенного. Я спросила, можно ли мне взять почитать одну из его книг.

– Взять почитать его книгу? – Брови у Массингема поползли вверх от удивления.

– Именно так. Я заметила ее на нижней полке, когда протирала пыль, и мне захотелось ее прочесть. Вон она, под телевизором, если вам интересно. «Роза в сумраке» Миллисент Джентл. Я не видела ее книг уже несколько лет.

Протянув руку, она взяла томик и передала Массингему. Это была тонкая книжица в суперобложке с изображенным на ней вопиюще красивым темноволосым героем, держащим в объятиях блондинку в полуобморочном состоянии на фоне буйно разросшихся роз. Массингем пролистал книгу и сказал с оттенком удивленного презрения:

– Ни за что бы не подумал, что он читает такие книги. Наверняка ее прислал ему кто-то из его избирателей. Кстати, она подписана автором. Интересно, зачем он ее хранил?

– Зачем он ее хранил? – резко переспросила миссис Миннз. – Миллисент Джентл – прекрасная писательница. Правда, в последнее время мало пишет. Я очень люблю хорошие любовные романы. Это гораздо лучше, чем все эти кошмары с убийствами. Их я просто не могу читать. Поэтому я и спросила, можно ли мне взять этот роман; он сказал – пожалуйста.

Кейт забрала книгу у Массингема и открыла ее. На форзаце было написано: «Полу Бероуну с самыми добрыми пожеланиями от автора». Внизу стояла подпись – «Миллисент Джентл» и дата: «7 августа» – день смерти Дайаны Траверс. Но Массингем этого явно не заметил. Она закрыла книгу и сказала:

– Мы отвезем ее обратно на Камден-Хилл-сквер, если вы ее уже прочли, миссис Миннз.

– Сделайте милость. Я не собиралась ее заиграть, если вы это подумали.

– Что было после того, как он разрешил вам взять книгу? – вернул ее к делу Массингем.

– Он поинтересовался, сколько я уже работаю на Камден-Хилл-сквер. Я сказала – девять лет. Тогда он спросил: «Это были для вас хорошие годы?» Я ответила – настолько же хорошие для меня, насколько для большинства других.

– Думаю, он не это имел в виду, – усмехнулся Массингем.

– Я прекрасно понимаю, что он имел в виду. Но что он хотел от меня услышать? Я делаю свою работу, мне за это платят четыре фунта в час, что выше общепринятой ставки, и оплачивают такси до дома, если я задерживаюсь дотемна. Если бы работа меня не устраивала, я бы там не оставалась. Но чего они ожидали за свои деньги? Любви? Если он мечтал услышать от меня, что на Камден-Хилл-сквер я провела лучшие годы своей жизни, то ему пришлось бы разочароваться. Заметьте, когда была жива первая леди Бероун, все было по-другому.