Светлый фон
Когда я вышла в общий зал, ко мне подошел этот маленький человек. «Простите, – сказал он, – но я вижу, что вам плохо и с вами никого нет. Могу я чем-то помочь? Может, вы разрешите пригласить вас на чашку чая? Здесь рядом есть приличное кафе. Я туда иногда захожу, там очень чисто».

Слова, сам тон, чопорное соблюдение формальностей, граничащее с робостью, было совсем не современным. Помнится, мне пришла в голову смешная картинка: мы стоим с ним рядом на борту «Титаника»: «Разрешите, мадам, взять вас под свое покровительство и проводить к спасательной шлюпке». Глядя в глаза за толстыми стеклами очков и видя в них искреннюю обеспокоенность, я не испытывала к нему недоверия. Женщины моего поколения инстинктивно чувствуют, можно ли доверять мужчине – современные женщины утратили этот инстинкт. Поэтому я пошла с ним в «приличное» маленькое кафе, одно из многочисленных мест, где питаются клерки или туристы, там на ваших глазах вам сделают сандвичи с самыми разными наполнителями, хранящимися тут же под стойкой, с яйцами, сардинами, тунцом, ветчиной, и подадут ароматный кофе или крепкий чай. Он усадил меня за квадратный столик в углу, покрытый скатертью в красно-белую клетку, и принес две чашки чая и два эклера. После кафе он проводил меня до метро и распрощался. Мы назвали друг другу только наши фамилии – и ничего больше. Он не спросил, далеко ли мне ехать или где я живу, и я почувствовала его естественное нежелание казаться любопытным, страх, что я могу увидеть за его добрым поступком корыстное желание навязать мне дружбу.

Слова, сам тон, чопорное соблюдение формальностей, граничащее с робостью, было совсем не современным. Помнится, мне пришла в голову смешная картинка: мы стоим с ним рядом на борту «Титаника»: «Разрешите, мадам, взять вас под свое покровительство и проводить к спасательной шлюпке». Глядя в глаза за толстыми стеклами очков и видя в них искреннюю обеспокоенность, я не испытывала к нему недоверия. Женщины моего поколения инстинктивно чувствуют, можно ли доверять мужчине – современные женщины утратили этот инстинкт. Поэтому я пошла с ним в «приличное» маленькое кафе, одно из многочисленных мест, где питаются клерки или туристы, там на ваших глазах вам сделают сандвичи с самыми разными наполнителями, хранящимися тут же под стойкой, с яйцами, сардинами, тунцом, ветчиной, и подадут ароматный кофе или крепкий чай. Он усадил меня за квадратный столик в углу, покрытый скатертью в красно-белую клетку, и принес две чашки чая и два эклера. После кафе он проводил меня до метро и распрощался. Мы назвали друг другу только наши фамилии – и ничего больше. Он не спросил, далеко ли мне ехать или где я живу, и я почувствовала его естественное нежелание казаться любопытным, страх, что я могу увидеть за его добрым поступком корыстное желание навязать мне дружбу.