— Хочешь выпить? — спросил Браннхёуг.

— Конечно, — ответила она в нос. — Или ты хочешь раздеть меня сразу?

Браннхёуг ничего не ответил и налил ей стакан виски. Он понял, чего она добивается. Но если она думает, что этим испортит ему настроение, то ошибается. За ее роль заплачено. Ну да, приятнее, если бы она играла роль, которую предпочитало большинство его женщин в МИДе — невинной девушки, которая не смогла устоять перед непобедимым обаянием и чувственным напором начальника. Но главное — что она наконец сдалась. Браннхёуг был слишком стар, чтобы верить в романтические бредни. Все, чем эти женщины отличаются друг от друга, — это цели и интересы: кому-то нужна власть, кому-то карьера, кому-то родительские права на сына.

Его никогда не смущало, что женщины лишь притворялись, будто без ума от него. Ведь он стремился к этому. Он — главный советник Министерства иностранных дел Бернт Браннхёуг. Он всю жизнь добивался этого, черт возьми! И то, что Ракель сейчас вела себя как снятая им шлюха, не меняет дела.

— Прощу прощения, но мне придется это сделать. — Браннхёуг бросил в ее стакан два кубика льда. — Когда ты научишься вести себя со мной, то изменишь свое мнение. Но сначала позволь мне преподать тебе первый урок, рассказать о себе и своих принципах. — Он протянул ей стакан. — Некоторые идут по жизни опустив голову и уткнув нос, они довольствуются крохами и объедками. Другие, такие как я, поднимаются на ноги, подходят к столу и садятся на свои законные места. Нас меньше, потому что наш выбор заставляет нас быть жестокими, а эта жестокость требует силы, чтобы порвать с идеями социал-демократии и равенства, в которых нас воспитывали. Но если решать, отказаться от морали или пресмыкаться, я выбираю отказ от близорукого морализма, — он не позволяет достигнуть того, к чему я стремлюсь. Думаю, ты поймешь: эта позиция достойна уважения.

Ракель залпом выпила виски.

— Холе никогда не был для тебя помехой, — сказала она. — Мы с ним были просто хорошими друзьями.

— Думаю, ты лжешь. — Браннхёуг с сомнением посмотрел на протянутый ею стакан, но налил в него снова. — А ты должна быть моей безраздельно. Пойми меня правильно; когда я решил, что ты должна порвать все отношения с Холе, то сделал это не из ревности, а скорее ради чистоты. Так или иначе, там, в Швеции — или куда там его послал Мейрик, — ему ничего не грозит. — Браннхёуг коротко рассмеялся. — Почему ты так смотришь на меня, Ракель? Я ведь не царь Давид, а Холе не… как, ты сказала, звали того, кого царь Давид отправил на смерть?