И это были важные вопросы для следственной группы, как для большой, так и для маленькой, которую Хаген создал, не проинформировав его, но которую Бельман разрешил, поскольку у нее появилась конкретная ниточка, Валентин Йертсен. Слабым местом теории, что за всеми этими убийствами стоит призрак, являлось то, что она строилась на показаниях одной-единственной свидетельницы, утверждавшей, что видела его живым. И сейчас эта свидетельница лежала в гробу у алтаря.

В отчетах криминалистов, следователей-тактиков и судебных медиков было недостаточно деталей, чтобы полностью восстановить картину случившегося, но то, что им было известно, полностью совпадало со старыми отчетами об убийстве в Бергслиа.

Так что, если исходить из предположения, что и все остальные обстоятельства совпадали, Беату Лённ умертвили самым жутким из возможных способов.

В ее исследованных тканях не было обнаружено следов наркоза. В отчете из Института судебной медицины имелись такие выражения, как «массивные кровоизлияния в мышечных и подкожных тканях», «следы воспаления на тканях», и это в переводе на нормальный язык означало, что Беата Лённ была жива не только в то время, когда соответствующие части тела были отрезаны, но, к сожалению, и некоторое время после этого.

Края порезов указывали на то, что расчленение производилось сабельной пилой, а не ножовкой. Криминалисты считали, что использовалось полотно для работы с так называемым биметаллом, то есть четырнадцатисантиметровое зубчатое полотно, которым можно распилить кости. Бьёрн Хольм сказал, что в тех местах, откуда он родом, охотники называют такое полотно «лосиной пилой».

Беату Лённ, вероятно, расчленили на журнальном столике, поскольку он был стеклянным. После использования его вымыли. У убийцы наверняка было с собой нашатырное мыло и черные пакеты для мусора, поскольку ни того ни другого на месте преступления не обнаружили.

В мусороуборочной машине также были найдены куски ковра, пропитанного кровью.

А вот отпечатков пальцев, обуви, частиц одежды, волос или другого материала, содержащего ДНК, не принадлежащее обитателям дома, обнаружено не было.

Как и следов взлома.

Катрина Братт сообщила, что Беата Лённ прекратила разговор с ней, потому что ей в дверь позвонили.

Сейчас казалось совершенно неправдоподобным, чтобы Беата Лённ добровольно впустила в дом чужого человека, особенно в разгар операции. Поэтому версия, над которой они работали, заключалась в том, что убийца проник внутрь, угрожая ей оружием.

Ну и конечно, имелась другая версия. О том, что это был совсем не чужой человек. Потому что на крепких дверях Беаты Лённ в дополнение к замку имелась цепочка. Она была сильно исцарапана, что свидетельствовало о частом использовании.