Трульс Бернтсен посмотрел на свое отражение в зеркале. Террорист. Конечно, он террорист.

А ведь он еще только начал.

Он вышел из туалета и вернулся в зал, ко всем остальным, как раз в то время, когда Микаэль Бельман заканчивал свою речь:

— …что Беата Лённ была сделана из того же материала, из какого, мы надеемся, сделаны все собравшиеся. И от нас зависит, сможем ли мы это доказать. Только так мы почтим ее память, как ей хотелось бы. Мы возьмем его. Выпьем!

Трульс смотрел на своего друга детства, когда все остальные подняли бокалы к потолку, как воины, поднимающие копья по команде своего вождя. Он видел их сияющие, серьезные, ожесточенные лица. Видел, как Бельман кивнул, будто они о чем-то договорились, видел, что он тронут, тронут происходящим, своими собственными словами, тем, что они породили, властью, которую они имели над собравшимися здесь.

Трульс вернулся в коридор, ведущий к туалетам, остановился рядом с игровым автоматом, опустил монетку в телефон-автомат и снял трубку. Он набрал номер операционного центра.

— Полиция.

— У меня анонимная информация. Речь о пуле, которая имеется в материалах дела Рене. Я знаю, из какого оружия она была выплу… выпу…

Трульс пытался говорить быстро, потому что знал, что разговор записывается и впоследствии может быть прослушан заново. Но язык не успевал за мозгом.

— Тогда вам необходимо поговорить со следователями из отдела по расследованию убийств или из Крипоса, — прервал его операционный центр. — Но они сегодня все на похоронах.

— Я знаю! — сказал Трульс и понял, что без особой причины повысил голос. — Я просто хотел оставить информацию.

— Вы это знаете?

— Да. Слушайте…

— Я вижу по номеру, что вы звоните из «Юстисена». Вы найдете следователей там.

Трульс уставился на телефон. До него дошло, что он пьян и что он совершил грубую ошибку в оценке ситуации. Если делу дадут ход и станет известно, что звонок поступил из «Юстисена», они могут просто собрать всех присутствующих здесь, проиграть запись и спросить, узнал ли кто-нибудь голос звонившего. А это слишком рискованно.

— Тут просто кое-кто решил пошутить, — сказал Трульс. — Извините, у нас тут слишком много пива.

Он положил трубку и пошел к выходу прямо через зал, не глядя ни направо, ни налево. Открыв дверь и ощутив холодное дыхание дождливой погоды, он остановился и обернулся. Микаэль Бельман стоял, положив руку на плечо одного из коллег. Вокруг алкаша Харри Холе собралась группа людей. Одна из них, женщина, даже обнимала его. Трульс посмотрел на улицу, на дождь.

Отстранен. Исключен.