– В задницу Рогозину! – грубо сказала она. – И всех остальных тоже!

Теплые руки обвили шею Макара, теплые губы прильнули к его губам. От нее пахнуло чем-то горьким, вроде полыни, и то ли от летнего этого дикого запаха, то ли от прикосновения ее горячих пальцев к его шее, но только Илюшин провалился куда-то, где немыслимо было ни о чем больше спрашивать.

Он и не стал.

3

Весь обратный путь молчали. Маша пыталась понять, что ей делать теперь. Бабкин от событий прошедшего дня и куска ночи устал так, будто год подряд складывал из камней гигантскую стену, а та неизменно разваливалась, заодно разутюживая Сергея.

Но приняв решение доверять жене, он больше не испытывал сомнений. Это могло показаться странным тому, кто знал Бабкина, поскольку, в отличие от Илюшина, Сергей уважал закон. Макар расследовал преступление из сугубо эгоистических соображений: потому что ему было интересно. Бабкин – ради глобальной идеи: он восстанавливал нарушенную мировую гармонию. При этом один полагал, что работает ради денег, а второй – что он больше ни к чему толком не способен.

Жена, покрывающая убийцу и уносящая улики с места преступления, не вписывалась в сбалансированную картину бабкинского мира. Но, встав перед дилеммой «мировой порядок или Маша Елина», Сергей, едва придя в себя от самого факта такого выбора, послал порядок ко всем чертям. У него была жена, он ее любил и собирался защищать, что бы она ни творила.

– Я могу надеяться, что ты больше не потащишься в этот чертов парк? – устало спросил он, садясь на кровать.

– Прости, пожалуйста! Это было глупо.

– Это было в первую очередь опасно. – Он потер глаза.

Адски клонило в сон. Стоило зажмурить веки, перед ними скользила золотым червяком цепочка, которую нашла Маша. Сергей определенно видел ее где-то прежде. Но он слишком устал, чтобы перебирать варианты.

Завтра. Они обо всем поговорят завтра.

– Что ты будешь с этим делать? – Сергей кивнул на ладонь, в которой Маша сжимала находку.

– Пока не придумала, – откровенно призналась она.

– Только владелице, ради бога, ее не отдавай.

– Я ей обязана, но не настолько.

Бабкин не понял, шутит жена или нет.

– Обещаешь?

– Клянусь!