– Воришка! – обвинила Саша, натягивая отобранную в честной борьбе одежду.

Илюшин провел ладонью сверху вниз по ее спине, и женщина закрыла глаза от удовольствия.

– Погладь еще.

Он подчинился.

– У тебя кожа как…

– Нет! – попросила Саша.

– Что – нет?

– Не порть мгновение. – Она смягчила свои слова улыбкой. – Если ты собирался сказать про атлас, шелк или лепесток цветка, то, пожалуйста, не надо. Не люблю затасканных фраз.

– У меня в детстве жила ворона, – задумчиво сообщил Илюшин.

Саша изогнулась и ущипнула его.

– Это за ворону!

– Ты, наверное, никогда не гладила птиц, – возразил Макар. – Птичьи перья удивительно приятные на ощупь. Именно это я и хотел сказать, когда ты перебила меня со своим шелком.

Саша легко коснулась уголка его рта губами.

– Я больше не буду!

«А у нас будет больше?» – хотел спросить Илюшин, но не спросил.

Она была совсем не такая, как утром. Вся ее скованность, зажатость куда-то исчезли. И улыбалась Саша свободно, и даже двигалась иначе.

«Как будто стрижа из клетки выпустили, – подумал он. – Хм! Вот уж действительно затасканное сравнение».

Саша оделась, присела на край постели.

– Когда ты уезжаешь?

Макар взглянул на телефон.