– Вы хотели взять дрожжи? – повторил он.

– Из холодильника, – согласился расстроенный Петруша.

Нина зашевелила губами, но с них не слетело ни звука.

– А зачем? – вкрадчиво осведомился Илюшин.

Петр только рукой махнул: твоя, Гриш, очередь.

Григорий крабом выполз вперед.

Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса! Как ни старались они укрыть Ритку от хищного взгляда правосудия, ни черта у них не получилось. А все из-за этого дотошного типа! Может, и удалось бы с ним договориться, если б его подружка, по совместительству Олегова невеста, не сидела в тюрьме.

Гриша уловил взгляд Сергея Бабкина, подпиравшего стену, и почувствовал в себе позыв объясниться.

– Мы бы Галку вашу в тюрьме не бросили, – проникновенно заверил он. – Вот определились бы, куда Ритку переправить, а потом явились бы с повинной.

Петруша на своей табуреточке понуро кивнул. Гриша ободряюще похлопал его по плечу: ладно уж, выкарабкаемся, ничего, из всяких передряг выбирались…

Они с Петей подумывали о Мексике: помнили из фильмов, что туда все преступники бегут и живут там жизнью лихой и опасной (что Ритке как раз подходило). Но глянули по карте, где та Мексика, и решили, что хватит с Ритки и Владимира. Город большой, затеряться легко. И вроде как не слишком далеко, можно своих навещать.

– С дрожжами что? – прервал его размышления Илюшин.

– А, с дрожжами! – Григорий почесал нос. – С дрожжами вот какая история вышла. Мы ведь, по совести говоря, не просто так к Кожемякину отправились.

– Вы сказали, на рекогносцировку! – насторожился Макар.

– Мы сказали? – удивился Гриша, который слово «рекогносцировка» мог выговорить только после пол-литры. – Ну, тебе виднее. Значит, выпимши были. Короче: Иван, вша лосиная, пытался нам ужин испортить – ну, ты знаешь. Мы с Петей накатили на ужине и подумали: а что это мы сидим? Иль мы не мужики? Разве нам не под силу за своих женщин заступиться?

Нина издала какой-то слабый звук, который все списали на кашель. Разгорячившийся Григорий ударил себя в грудь:

– Постановили с Петей так: чем Кожемякин нас, тем и мы его!

– Это в каком смысле? – недоверчиво поднял брови Макар.

– В самом прямом. Решили дрожжей бросить ему в сортир, гаду! Чтоб знал, понимаешь, и помнил!

Илюшин озадаченно оглянулся на Бабкина.