– Давай на секунду допустим, что Карнаухов начнет стрелять. И что?

– Тогда драпаешь, сигаешь в ров и вызываешь полицию. Связь тут хорошая, я проверил. После этого сидишь тихо, прикрывшись доской.

– Катись к черту с таким планом, – уже без улыбки сказал Илюшин.

Бабкин снисходительно похлопал его по плечу:

– Расслабься! Все будет нормально, он нас не ждет. Войду, пообщаюсь… Топай, только обойди пасеку вон там, за рощей, чтобы он тебя не заметил, если надумает выйти.

Илюшин молча кивнул и побежал к деревьям.

Едва он исчез, всю оживленность Бабкина как рукой сняло. Он не любил действовать без четкого, а главное, заранее подготовленного плана, а сейчас их единственный план был – поторопиться, потому что этот псих затащил в свое логово девчонку и, скорее всего, измывался над ней. Сергею дважды приходилось сталкиваться с маньяками. В одном случае извергом оказался стоявший на учете шизофреник, которого несколько раз задерживали и отпускали: в промежутках между задержаниями он убил троих. Второй был представителем фармацевтической компании и ездил по городам в командировки. Бабкин до сих пор не мог представить, какой объем работы пришлось провернуть следственной группе, чтобы поймать его. Представитель произвел на Сергея неизгладимое впечатление. Это был полный достоинства немолодой мужчина с грамотной речью. В отличие от первого, совершенного зверя с виду, он искренне сокрушался о том, что ему пришлось совершить. Экспертиза признала его вменяемым.

Бабкин читал материалы уголовного дела. Сейчас, лежа в траве под люпинами, он сказал себе, что его главная задача, кроме задержания Карнаухова, не грохнуть его потом, что бы там ни оказалось в этом домике. «Что бы там ни оказалось», – повторил Сергей для верности.

Он поднялся, очень быстро пересек пасеку, не обращая внимания на жужжавших вокруг пчел, и с размаху ударил плечом в дверь.

Дом содрогнулся. Дверь упала на пол, точно карта из колоды, и Бабкин в долю секунды оказался возле темнобородого человека, склонившегося над туристической газовой плитой.

– Э-э… – испуганно сказал человек – и захрипел.

– Макар! – позвал Бабкин.

На крыльце послышались быстрые шаги. Не выпуская пасечника, Сергей придвинул стул и усадил на него мужчину, как куклу.

– Провод какой-нибудь поищи, – сказал он, не оборачиваясь. Мужчина сипел и извивался в его руке.

Илюшин возник минуту спустя с мотком провода. Бабкин кивнул на пленника:

– Руки – сзади, ноги – к ножкам стула.

Когда Карнаухов был надежно привязан, Сергей обыскал пасеку, крича «Марта! Марта!». В подсобке Карнаухов хранил только инвентарь для пчеловодства. Омшаник оказался пуст, не считая ящика с вишней на полу и каких-то скомканных тряпок в грязных пятнах; Сергей расправил их, но это была не кровь, а зеленая краска. Он осмотрел стены и пол, вернулся в сарайчик и простучал доски. В багажнике и салоне машины не нашлось никаких свидетельств того, что здесь перевозили ребенка. Он повторил обыск в доме, забрался на крохотный чердак, не переставая звать Марту, и наконец вернулся к Карнаухову.