Он повернулся, чтобы спуститься, сделал первый шаг и отчетливо понял, что сосновому корню здесь взяться неоткуда.

Илюшин бросился обратно, упал на колени, расшвыривая пласты земли вместе с травой, и ухватился за жердь. Ну же, давай! Он выдернул ее из-под корня, ободрав до крови ладони. Крышка была прилажена плотно, без единого просвета. Макар взялся обеими руками за корень, который был не чем иным, как ручкой люка, потянул на себя, и в этот момент Герман ударил его сзади ножом.

Слушая шорохи над головой, Марта и Валя замерли, не отводя друг от друга испуганных взглядов. Валентина заметила, что глаза у девочки горят в темноте, как у кошки. И вдруг сообразила: она ее видит! Видит Марту! Вскочив, она ударилась плечом в люк, и щель начала увеличиваться. Снизу, извернувшись как змея, подлезла девочка, и вместе, выталкивая крышку руками, они сдвинули ее в сторону.

Первой вылезла Валя, щурясь от яркого света. Герман! Где Герман? Открыть люк мог только он. Но фотографа поблизости не было, и она дернула Марту вверх, как морковку из земли.

– Бежим!

Они скатились с пригорка. Девочке потребовалось не больше трех секунд, чтоб оглядеться и принять решение.

– Валя, сюда!

Валентина схватила ее, прижала ладонь к ее губам и шепнула на ухо:

– Беги!

Та отчаянно замотала головой.

– Слушай меня! Приведи сюда людей. Я побегу другим путем, чтобы запутать его.

Что-то в ее голосе заставило Марту беспрекословно подчиниться. Она бросилась по той тропе, которая однажды уже вывела ее к реке.

А Валя Домаш, пугливая мускусная крыса, пошла обратно.

У нее был свой расчет. Как только Герман увидит, что их нет, он побежит за Мартой – и догонит, потому что с ней будет балласт: ослабевшая толстуха. Марта ни за что не бросит ее, если они будут вместе. Поэтому девочка должна спастись одна.

Валя усмехнулась. В конце концов, ей выпало целых пять лет жизни. Мучил только один вопрос: отчего Герман, открыв люк, не убил их сразу?

Она обогнула пригорок, и стало понятно отчего.

В десяти шагах от нее фотограф тащил в кусты мужчину, в котором Валя, приглядевшись, узнала обаятельного парня из библиотеки. Тот был еще жив. В момент озарения она поняла, что Герман не может убить его на этом пригорке, потому что под ним ритуальный столб, а на столбе десять дощечек, и их нельзя осквернить кровью – неправильной кровью.

Бросив тело под кустами, Герман выпрямился, стоя к Вале спиной. Раздался щелчок, и из его руки выпрыгнул нож, похожий на рыбу, пойманную удачливым рыбаком. У ножа было широкое серебристое тело и узкая морда.

Не надо, тихо взмолилась Валя. Пожалуйста, не надо!