Боль в голове разрасталась.

– Нам пришлось признаться во всем родителям Кэтрин, чтобы они отказали сэру Уолтеру. – Он сжал виски еще сильнее. – В любом случае мы больше не могли скрывать нашу тайну.

– Что вы хотите этим сказать? – задал вопрос Беккер.

– Кэтрин… – Это были самые трудные слова, которые он когда-либо произносил. – Моя жена… ждала ребенка.

Швейцар ахнул.

– Хотя ребенок считался бы законнорожденным, родители Кэтрин все равно были потрясены. Они расторгли помолвку с сэром Уолтером, страдая от невозможности дать ему убедительное объяснение. Обезумев от ревности, он накинулся на меня.

– Что же произошло прошлой ночью? – продолжал расспросы Беккер.

Обхватив пульсирующий болью череп, он собрался с силами для ответа.

– Кэтрин намеревалась навестить кузину. Безумный гнев сэра Уолтера беспокоил меня, и я посоветовал ей не медлить с поездкой. В последнюю минуту я решил присоединиться к жене, чтобы защитить в случае необходимости, но… – он вздрогнул, – когда я приехал в имение ее кузины, выяснилось, что Кэтрин не покидала город. Дурные предчувствия заставили меня вернуться как можно скорее.

Горе, подобного которому он не испытывал с десятилетнего возраста, навалилось на него. Словно чья-то мощная рука сжала и пыталась раздавить сердце. Но другая часть его натуры предупреждала, что нужно сопротивляться страданиям, иначе он выдаст себя.

– Но я все-таки опоздал, да поможет мне Бог.

«Нет – мысленно поправил себя он, – Бог мне уже ничем не поможет.

Мать.

Отец.

Эмма.

Рут.

Кэтрин.

Мой нерожденный ребенок».

– Кстати, о сэре Уолтере, – попытался он отвлечь внимание от себя. – Полгода назад никто не знал его. Откуда он появился так внезапно? Он никогда не говорил о своем прошлом. Вероятно, что-то скрывает.

– Он действительно кое-что скрывал, – донеслось от двери.