Девушка испуганно подняла взгляд на верхнюю площадку лестницы.

Райан забрал у нее лампу и вместе с Беккером поднялся на второй этаж.

– Вы не имеете права! – крикнул Гарольд, устремившись следом.

На верхнем этаже Райан с Беккером разделились. Света лампы в руке у инспектора едва хватало, чтобы разглядеть что-то за дверьми, которые они распахивали одну за другой.

– Здесь, – определил сержант.

Они зашли в спальню и направились к кровати, за полураскрытым занавесом которой угадывалась неподвижная фигура.

Когда они приблизились, лампа осветила изможденное лицо пожилого человека. Открытые глаза были тусклыми и безжизненными.

– Оставайтесь здесь, – велел Райан Беккеру. – Не подходите ближе. Будем действовать как обычно.

– Немедленно выйдите из комнаты! – настаивал Гарольд.

Райан передал Беккеру лампу и осторожно шагнул вперед, тщательно осматривая кровать. Он наклонился и проверил пульс, но мутные глаза мужчины не оставляли сомнения в том, что он был мертв.

Инспектор поднял лежавшую рядом подушку. Жена покойного заявила, что на подушке была вмятина, повторяющая форму его лица, словно он был задушен ею.

Но сейчас на подушке не осталось никаких вмятин.

– Вы трогали эту подушку? – задал Райан вопрос Гарольду.

– Даже не прикасался.

Инспектор всмотрелся в лицо мертвеца и заметил засохшую корку слюны в уголках губ. Он снова посмотрел на подушку. Там было пятно, напоминающее след слюны.

– Глаза вашего отца открыты, – отметил Райан.

– Не понимаю, почему это заслуживает отдельного упоминания, – сказал Гарольд. – Полагаю, многие люди умирают с открытыми глазами.

– Но не во сне, – возразил Райан. – Что могло разбудить вашего отца? Может быть, прижатая к лицу подушка? Мне рассказывали, что он был парализован. Открытые в ужасе глаза могут оказаться единственным свидетельством борьбы.

– Моя так называемая мачеха все еще обвиняет меня в том, что я задушил собственного отца?

Райан склонился к синему одеялу в поисках крупиц табака, о которых рассказывали жена покойного и отец Эмили.