Однако Коркоран был даже хуже, чем Уильям. Он решил быть ее дуэньей, ее сторожевым псом и тюремщиком. Норовил прочесть ее письма, прежде чем она успевала распечатать их, подслушивал телефонные разговоры и совал нос во все укромные уголки ее жизни.

– Коркс, дорогой, ты утомляешь меня, ты же знаешь… Я начинаю себя чувствовать как Мария Стюарт. Знаю, что Роупер велел тебе присматривать за мной, но, может, ты хотя бы часть дня побудешь один?

А Коркоран ходил за ней хвостом, сидел в гостиной в панаме и с газетой в руках, когда она говорила по телефону, болтался на кухне, когда она варила вместе с Дэниэлом «тянучку».

И в конце концов, как и Джонатан, Джед ушла глубоко в себя. Перестала болтать, перестала – в отсутствие Дэниэла – разыгрывать веселость, перестала считать часы и минуты и вместо этого отправилась в долгое странствие по ландшафтам внутреннего мира. Джед думала об отце и о его чувстве чести, которое всегда считала ненужным атавизмом, и открыла, что в действительности эта честь значила для нее больше, чем все дурные ее последствия: продажа дома и лошадей, и переезд родителей в эту ужасную лачугу в старом имении, и постоянный гнев дяди Генри и других опекунов.

Джед думала о Джонатане и пыталась уяснить свое отношение к тому, что он работает против Роупера. Подобно своему отцу, она силилась разобраться, насколько хорош и насколько дурен ее выбор, но пришла только к одному выводу – Роупер произвел в ее жизни катастрофический переворот, а Джонатан отнесся к ней по-братски, как никто еще не относился, и ей даже понравилось, что он видит ее насквозь, ведь он увидел и хорошее, что она хотела бы вытащить на свет божий, отмыть и пустить в употребление. Например, хотела снова быть рядом с отцом. Хотела снова быть католичкой, хотя каждый раз, когда она думала об этом, в ней просыпался озорной сорванец. Хотела твердой почвы под ногами и на этот раз готова была сражаться. Даже согласилась бы терпеливо слушать ворчание несносной матушки.

Наконец пришел день отъезда Дэниэла, которого, казалось, она ждала всю жизнь. Джед с Коркораном отвезли Дэниэла и багаж в аэропорт на «роллс-ройсе», и, как только они добрались до места, Дэниэл пожелал побродить в одиночестве вдоль киосков, чтобы купить конфет и газет и вообще позволить себе то, что позволяют себе мальчики перед тем, как их отправят к маме.

Джед и Коркоран ждали мальчика в центре зала, оба подавленные перспективой расставания, тем более что Дэниэл был недалек от истерики.

И тут Джед, к своему удивлению, услышала заговорщический шепот Коркорана: