– Где-то меня так переклинило, что я хочу вернуться в этот дом.

– Это правда?

– Ну черт, – заныл он, – я просто так сказал. Я не знаю, ничего не знаю.

– Думаю, что ты все прекрасно помнишь, – неожиданно вмешалась Лидия, мягко улыбаясь. – Почему ты не хочешь рассказать об этом?

– Заткнись! – крикнул Марек и шагнул к ней с поднятым кулаком.

– Сядьте, – велел я.

– Не кричи на меня, Марек, – спокойно сказала Лидия.

Он встретился с ней глазами и остановился.

– Извини, – произнес он с неуверенной улыбкой, пару раз провел ладонью по темени и снова сел.

Во время перерыва я стоял с кружкой кофе в руках и смотрел в выставленное окно. День был темный, в воздухе тяжело висел дождь. В комнату задувал холодный ветер, неся с собой слабый запах листьев. Мои пациенты начали рассаживаться в большой комнате терапии.

Эва была с головы до ног одета в синее, узкие губы она накрасила голубой помадой, а ресницы – синей тушью. Она, как обычно, выглядела беспокойной, без конца то набрасывала на плечи кофту, то снимала ее.

Лидия разговаривала с Пьером; он слушал, а его глаза и рот подергивались в болезненном тике.

Марек повернулся ко мне спиной. Его мускулы культуриста перекатывались под одеждой, пока он искал что-то в своем рюкзаке.

Я поднялся и махнул рукой Сибель, которая тут же затушила сигарету о подошву и сунула окурок в пачку.

– Давайте продолжим, – сказал я и подумал, что надо сделать еще одну попытку поработать с Эвой Блау.

Лицо Эвы Блау было напряженным, губы, крашенные голубой помадой, растянуты в вызывающей улыбке. Я внимательно следил за ее манипулятивной податливостью. Эва не хотела чувствовать, что ее к чему-то принуждают, но я придумал, как дать ей понять, что гипноз – дело добровольное. Ей надо было помочь расслабиться и начать погружение.

Когда я сказал участникам группы, чтобы они уронили подбородок на грудь, Эва немедленно отреагировала широкой улыбкой. Я начал обратный счет, спиной ощутил падение, почувствовал, как вода сомкнулась надо мной. При этом не спускал с Эвы глаз. Она искоса поглядывала на Пьера и пыталась дышать в такт с ним.

– Вы медленно погружаетесь, – говорил я. – Глубже, ниже, вы расслабляетесь, чувствуете приятную тяжесть.

Я зашел за спину пациентам, посмотрел на их бледные шеи и круглые спины, остановился возле Эвы и положил руку ей на плечо. Не открывая глаз, она медленно подняла лицо и слегка надула губы.