Глава 47

Суббота, девятнадцатое декабря,

вторая половина дня

Симоне сидела в машине рядом с Эриком, иногда взглядывала на него, отводила глаза и смотрела в окно. Дорога с полоской коричневой грязи посредине с шумом убегала назад. Машины двигались бесконечной мигающей полосой. Уличные фонари, однообразно сверкая, проносились мимо. Симоне не стала ничего говорить насчет мусора на заднем сиденье и на полу – пустые бутылки из-под воды, коробка из-под пиццы, газеты, пластиковые стаканчики, салфетки, пустые пакеты от чипсов, оберточная бумага.

Эрик аккуратно вел машину по направлению к больнице Дандерюд, где лежал в коме Шульман. Он точно знал, что сделает, когда приедет. Эрик бросил взгляд на жену. Она похудела, уголки рта скорбно опущены. Себя же он чувствовал почти пугающе собранным. События последних дней виделись кристально-прозрачными, ясными. Ему казалось, что он понимает, что и почему случилось с ним и его семьей. Когда они проезжали Крефтрикет, Эрик заговорил.

– Когда мы поняли, что Юсеф не мог похитить Беньямина, комиссар велел мне порыться в памяти, – сказал он в тишине салона. – И я стал искать в своем прошлом кого-нибудь, кто мог бы захотеть отомстить мне.

– И что ты нашел? – спросила Симоне.

Краем глаза Эрик увидел, что она повернула к нему лицо, и понял: она готова слушать.

– Нашел группу гипноза, которую оставил… Всего десять лет назад, но я никогда о ней не думал, покончил с гипнозом навсегда. И пока я вспоминал, мне стало казаться, что группа никуда не делась. Как будто мои пациенты все это время стояли в сторонке и выжидали.

Эрик увидел, что Симоне кивнула. Он продолжал говорить, объяснял свою теорию группового гипноза, рассказывал о напряженных отношениях, существовавших между членами группы, о созданном им хрупком равновесии и потерянном доверии.

– Я понял, что ничего не сумел, и пообещал никогда больше не заниматься гипнозом.

– Ясно.

– Но я нарушил обещание. Йона убедил меня, что это единственный способ спасти Эвелин Эк.

– Ты думаешь, все это с нами случилось из-за того, что ты его гипнотизировал?

– Не знаю…

Эрик помолчал, потом сказал, что он, возможно, вызвал скрытую ненависть, ненависть, которую можно было обуздать только обещанием покончить с гипнозом.

– Помнишь Эву Блау? – продолжал он. – Ее мотало то в психоз, то в нормальное состояние. Ты сама знаешь – она угрожала мне, говорила, что сломает мне жизнь.

– Я никогда не понимала почему, – тихо сказала Симоне.