Лидия держала ребенка у себя три года, подумал комиссар. Три года хранила тайну. Три года побоев, голода и страха.

– Йона, с тобой все нормально? – спросила Анья, просовывая голову в дверь.

– Поеду поговорю с родителями.

– Это может сделать и Никлассон.

– Нет.

– Де Геер?

– Это же мое дело. Поеду…

– Понятно.

– Можешь пока проверить несколько адресов?

– Ну конечно могу, милый, – ответила она с улыбкой.

– Это касается Лидии Эверс. Я бы хотел знать, где она жила последние тринадцать лет.

– Лидия Эверс? – повторила Анья.

Йона с тяжелым чувством надел меховую шапку, зимнюю куртку и отправился сообщить Исабелле и Юакиму Самуэльссонам, что их сына Юхана, к сожалению, нашли.

Анья позвонила ему, когда он проезжал через шлагбаум.

– Быстро ты. – Комиссар постарался, чтобы это прозвучало весело, но у него ничего не вышло.

– Сердце мое, я как раз с этим работаю, – прощебетала Анья.

Он услышал, как она вздохнула. Стая черных птиц поднялась с покрытого снегом поля. Йона заметил их краем глаза, они показались ему тяжелыми каплями. Он вспомнил две фотографии Юхана, лежавшие у него в папке, и ему захотелось громко выругаться. На одной фотографии был изображен хохочущий во весь рот лохматый парнишка в костюме полицейского. На другой – остатки костей, разложенные на металлическом столе, аккуратно снабженные бирками с номером.

– Вот дерьмо, – буркнул он себе под нос.

– Ну ты!

– Извини, Анья, тут просто другая машина…