– Почему? – спросил Йона.

– Рафаэль такой… он… это так страшно… – У Вероник дрожали губы. – Он каким-то образом заставил… заставил всех, кто замешан в деле, рассказать… как они представляют себе свой самый страшный кошмар.

– То есть? – не поняла Сага.

– Понтус говорил, что у Рафаэля есть такая способность, – серьезно ответила хозяйка.

– Но что значит «кошмар»? – настаивал комиссар.

– Я спросила Понтуса, рассказал ли что-нибудь и он сам… конечно же, спросила. – На лице Вероник было страдание. – Но он не захотел отвечать. Не знаю, что и думать.

В маленькой библиотеке стало тихо. У Вероник на белой блузке под мышками проступили большие влажные пятна.

– Вы не сможете остановить Рафаэля, – помолчав, добавила она и посмотрела Йоне в глаза. – Но вы можете сделать так, чтобы оружие не попало в Дарфур.

– Обязательно, – пообещала Сага.

– Понимаете… чтобы беспорядки после выборов в Судане не переросли в окончательную катастрофу, надо, чтобы там было мало оружия… если там снова все взорвется, гуманитарным организациям придется покинуть Дарфур.

Вероник взглянула на часы, сказала Йоне, что ей скоро ехать в аэропорт, подошла к окну и задумчиво посмотрела на улицу через разноцветное стекло.

– Мой друг погиб. – Пенелопа вытерла слезы. – Сестра погибла, я не представляю, сколько еще людей умрет.

Вероник Сальман повернулась к ней.

– Пенелопа, я не знала, что делать. У меня была фотография, я подумала о вас, о человеке, который сможет узнать людей в ложе. Вы способны понять, как важно, что Агата аль-Хайи покупает оружие, ведь вы бывали в Дарфуре, у вас есть там связи, вы – борец за мир и…

– Но вы ошиблись, – перебила Пенелопа. – Вы послали фотографию не тому человеку. Я знала про Агату аль-Хайи, но понятия не имела, как она выглядит.

– Я не могла отправить снимок ни в полицию, ни в редакцию какой-нибудь газеты, они бы не поняли, что это значит, насколько ценна эта фотография. Им бы понадобилось объяснение, а я не могла объяснить, в моих обстоятельствах об этом и думать было нечего, потому что одно я уяснила точно – фотография ни в коем случае не должна быть связана со мной. Поэтому я отправила ее вам. Я хотела избавиться от нее и знала, что никто никогда не сможет раскрыть, что я имею к ней отношение.

– Но сейчас вы сами именно это и сделали, – заметил комиссар.

– Да, потому что я…

– Почему? Что вас заставило раскрыть себя?

– Я уезжаю из Швеции и должна…