– Катрина все еще в доме, – задыхаясь, выговорил Адам.

Руководитель оперативной группы был на связи с начальником штаба стокгольмской дежурной бригады, проводившей штурм. Первая группа форсировала окна и двери, проверила вход и впустила внутрь персонал «скорой помощи».

Раненого полицейского положили на каталку; Каролинской больнице в Худдинге по спецтелефону дали знать, что требуется немедленная анестезия и операция.

Адам попытался освободиться и получил удар по почкам – такой, что у него перехватило дыхание. Он закашлялся. Полицейский надавил коленом ему на шею, рванул за куртку и велел не дергаться.

– Я полицейский, и…

– Молчать!

Второй полицейский вытащил бумажник Адама, отошел в сторону; гравий хрустел у него под ногами, пока он рассматривал полицейский жетон и удостоверение.

– Уголовная полиция, – подтвердил он.

Полицейский, прижимавший Адама коленом, тяжело дыша, поднялся – ничто больше не давило на шею и легкие. Хватая воздух ртом, Адам перекатился на бок.

– Вы стреляли в полицейского в гражданской одежде.

– С ним была моя жена, я подумал, что…

– Он приехал на место первым и как раз выводил ее из дома… все получили эту информацию.

– Выведите ее оттуда – и все, – попросил Адам.

– Вы что, мать вашу, творите? – закричала какая-то женщина.

Марго. Адам увидел ее ноги сквозь кусты ежевики, она вошла в калитку и остановилась.

– Он из полиции, – сказала она, часто дыша. – Это его жену…

– Он стрелял в полицейского.

– Это несчастный случай, – сказал Адам. – Я думал…

– Ничего не говори, – перебила Марго. – Где Катрина?

– Не знаю, я ничего не знаю… Марго…