– Профессор Лэнгдон! – послышался мужской голос, когда они подошли ближе.

Из-под восьмиугольной, увенчанной куполом крыши фонтана выступил худощавый улыбающийся турок в очках и сером костюме. У него были редеющие волосы, и он взволнованно размахивал руками, буквально брызжа энтузиазмом.

– Профессор, сюда!

Лэнгдон со спутниками поспешили к нему.

– Здравствуйте, меня зовут Мирсат, – сказал он по-английски с акцентом. – Это огромная честь для меня.

– Ну что вы, это для нас большая честь, – ответил Лэнгдон, пожимая ему руку. – Спасибо, что согласились оказать нам гостеприимство в таком экстренном порядке.

– Да, да!

– А я – Элизабет Сински, – представилась доктор Сински, пожимая ему руку и показывая на Брюдера. – А это – Кристоф Брюдер. Мы помогаем профессору Лэнгдону. Мне очень жаль, что наш вылет задержали. И мы очень признательны за ваше понимание и помощь.

– Пожалуйста! Это сущие пустяки! – горячо заверил Мирсат. – Я готов все показать профессору Лэнгдону в любое время! Его небольшая книга «Христианские символы в мусульманском мире» пользуется особой популярностью в нашем сувенирном магазине.

В самом деле? – подумал Лэнгдон. Теперь мне известно по крайней мере одно место, где она продается.

– Пройдемте? – предложил Мирсат, жестом показав, куда идти.

Группа поспешила через небольшое открытое пространство и, миновав вход для туристов, оказалась перед массивными бронзовыми дверьми, утопленными в трех глубоких арках.

Там их ждали два вооруженных охранника. Завидев Мирсата, они отперли двери и открыли одну из них.

– Sağ olun, – произнес Мирсат одну из немногих фраз, которые были знакомы Лэнгдону. Это было особенно вежливое выражение благодарности. Посетители прошли внутрь, и дверь за ними закрылась с громким стуком, который отозвался в каменном зале гулким эхом.

Они очутились в нартексе Айя-Софии – узком притворе, типичном для христианских храмов пространстве, которое предназначалось для лиц, не имевших права входить внутрь главного помещения для молящихся.

Духовный крепостной ров, по образному выражению Лэнгдона.

Группа прошла к другим дверям, и Мирсат открыл их. Однако за ними оказался не наос, главное помещение храма, как ожидал Лэнгдон, а другой притвор, немного больше первого.