Светлый фон

Малин представляет себе, о чем он сейчас думает. Вероятно, о том, что его перспективы все-таки оставляют больше надежды, а терзания по поводу матчей Мартина просто смешны и он однажды должен покончить с ними раз и навсегда. Тысячи и тысячи отцов в Линчёпинге могут только мечтать о таком сыне, как Мартин. Да, и когда же следующий домашний матч?

Вероятно, Зак понятия об этом не имеет.

Для него одна только мысль о «Клоетта-центре» отдается болью в мягком месте.

— Отец — менеджер по продажам на «Саабе», — добавляет Свен. — Верных три сотни командировочных дней за год. В такие места, как Пакистан или Южная Африка.

— А приятели? — спрашивает Малин.

— Папа не может назвать никого.

— А как Бёрье? — с тревогой спрашивает Юхан Якобссон.

— Вы знаете, как это бывает. Отстранен от расследования до выяснения обстоятельств стрельбы.

— Но здесь все ясно как божий день, — говорит Малин. — Он стрелял в целях самообороны. Эту бутафорию не отличить от настоящего пистолета.

— Я знаю, — соглашается Свен. — Но, Форс, когда все было так просто?

 

В десятой палате пятого отделения университетской клиники темно, если не считать светильника над кроватью больного.

Сиверт Нурлинг сидит в полумраке в зеленом кресле возле окна. Это высокий, стройный мужчина, и даже при слабом освещении Малин замечает, с какой твердостью смотрят его синие глаза. Волосы стрижены ежиком, брюки кажутся слишком короткими. Рядом его жена Биргитта — блондинка в джинсах и красной блузе, из-за которой ее заплаканное лицо выглядит еще более опухшим.

В постели лежит мальчик, Андреас Нурлинг.

Его лицо кажется Малин знакомым, но она не может понять откуда.

Одна его нога поднята на вытяжке, а взгляд затуманен анальгетиками и наркозом. Тем не менее врачи разрешили короткий допрос.

Зак и Малин стоят рядом с кроватью, полицейский в форме несет вахту на стуле за дверью.

Мальчик не ответил на приветствие, когда они вошли, и сейчас демонстративно отвернулся. Его черные волосы напоминают нервные штрихи тушью на белой подушке.

— Тебе есть что рассказать нам, — начинает Малин.

Мальчик молчит.