Девочка хочет убежать, но он крепко держит, разжимая, хотя и несильно, ее челюсти пальцами. Но все-таки она вырывается и выбегает из ванной, а Юхан обессиленно опускается на унитаз. К черту зубного тролля!

Работа. Когда расследование сдвинется с места? Когда наконец хоть что-нибудь всплывет? Они прочесали жесткий диск Рикарда Скуглёфа вдоль и поперек и ничегошеньки не нашли. Конечно, есть письма тем, кто повесил животных на дереве, и другим чокнутым язычникам, но в них ничего противозаконного. И это все. Осталось еще проверить пару закрытых папок.

И вся его жизнь — словно эта попытка разжать закрытый рот. А Малин и Зак, похоже, еще больше разочарованы. И Бёрье, которого отстранили. Но он, должно быть, проводит время со своей женой, с собаками или на стрельбище. Хотя, понятное дело, стрелять — последнее, чего ему сейчас хочется.

Карим Акбар протягивает пятисотенную купюру приемщику в прачечной. Он пользуется химчисткой в универмаге «Рюд сентрум» по двум причинам: они рано открываются и лучше стирают.

За его спиной — помещение «Сентрума», тесное и обшарпанное. Кооперативный магазин, газетный киоск, изготовление ключей и ремонт обуви, а также сувенирная лавка, либо еще не открывшаяся, либо уже прогоревшая.

Три костюма в пластиковых пакетах на шаткой вешалке, один от Корнелиани, два от Хьюго Босса. Десять белых рубашек сложены в стопку.

Мужчина за стойкой берет купюру, благодарит и отсчитывает сдачу.

— Спасибо, — говорит Карим.

Ему известно, что хозяин прачечной — иммигрант из Ирана, бежал со своей семьей во времена Саддама.

Кто знает, через что ему пришлось пройти?

Однажды, когда Карим сдавал костюмы, мужчина хотел рассказать о себе: о том, что по образованию он инженер, и о том, что пережил. Но Карим сделал вид, будто очень спешит. Как бы он ни восхищался человеком, борющимся за свою семью, этот человек лишь часть общей проблемы. А она состоит в том, что и в нем самом, и во всех людях иностранного происхождения видят граждан второго сорта, которые должны работать в сфере обслуживания, мало прельщающей шведов. «Следовало бы запретить иммигрантам держать пиццерии или химчистки, — думает Карим. — Так мы разрушим этот стереотип. Будут протесты из соображений политкорректности, но такова действительность. Хотя, конечно, это невозможно. А я сам? Я ничем не лучше его, кто бы там что ни думал».

Отчуждение порождает изоляцию.

Изоляция порождает насилие.

Насилие порождает… что?

Бездонную пропасть между людьми. Между семьей Мюрвалль, которая только и желает того, чтобы ее оставили в покое, и теми, кто стремится жить в обществе и быть его частью. Хотя мечты и действительность редко идут рука об руку.