А теперь и мне самое время исчезнуть. И место здесь подходящее, ведь так, Андреас?

Если ты только здесь, дай мне знак. Иначе я останусь и не побоюсь взглянуть в желтые лица змеенышей.

Свет. Машины.

Я слышу голоса людей, надвигающихся на меня сплошной черной тенью.

Я не различаю их лиц, но знаю, что тебя нет среди них, Андреас».

Малин выходит из машины.

— Я все сделаю сама, Харри.

Фигура в поле дрожит, и Малин кажется, будто она досматривает фильм о жизни Андерса Дальстрёма. Длинные черные волосы плещутся на ветру, рука крепко сжимает ружье.

Малин вытаскивает из кобуры пистолет, второй раз за этот день.

Тот, кого они так долго искали, совсем близко. Она чувствует его злобу, растерянность и страх. Он держит ружье вдоль тела дулом вверх.

Полицейские укрылись за автомобилями. «Делай что знаешь, Малин, я не могу мешать тебе», — сказал Шёман. Он нервничал, беспокоился, но знал, что говорит.

И сейчас Форс приближается к одинокому человеку в поле, и чем ближе она подходит, тем отчетливее проступает из полумрака его лицо, искаженное страхом.

«Такое чувство, что он не видит меня, — думает Малин. — Будто он стоит здесь один на холодном ветру и высматривает кого-то в поле».

Я не вижу тебя, Андреас.

Я чувствую, как змееныши ползают внутри меня, и слышу их стоны. Я различаю фигуру отца с поднятым кулаком, и в моих ушах снова раздается его крик.

Но тебя здесь нет, Андреас.

С меня хватит. И этого нескончаемого дождя, проникающего сквозь одежду, и этой бесконечной темноты.

Я смотрю на огни и приближающуюся ко мне женщину. Она что-то кричит, но я не различаю слов, хотя мне кажется, она хочет сообщить мне что-то важное.