Когда он проснулся, было уже утро.

Его оставили там, где он заснул, в кресле, но кто-то укрыл его одеялом, и он укутался, свернувшись, словно креветка. Солнце было высоко в небе, на дорожке тарахтел двигатель отцовского пикапа, из чего можно было сделать вывод, что время завтрака давно прошло, и Марк задумался, почему его не разбудили и не заставили поесть в определенный час, согласно определенным правилам.

Вчера вечером до разговора о девочке дело так и не дошло. Не говорили также ни о Биллингсе, ни о Доме. Откинув одеяло, Марк потянулся и встал. Все мышцы у него ныли, в шее что-то хрустело. Устало зевнув, Марк подошел к входной двери и вошел в дом. Он ожидал почувствовать запах завтрака, но даже когда он прошел через обеденный зал на кухню, ароматов еды не было. В раковине стояла посуда со вчерашнего вечера.

– Мама! – окликнул Марк. – Кристина!

– Мама уехала в город за продуктами.

Сестра стояла в дверях, и Марку на мгновение показалось, что все это уже когда-то было. Он уже был здесь, стоял на этом самом месте, а Кристина вот так же стояла в дверях и говорила те же самые слова. У него мелькнула мысль, что вся жизнь в Доме составлена из обрывков уже происшедших событий, отредактированных наподобие видеофильма или компьютерной игры.

Но нет. Кристина прошла на кухню, достала из холодильника пакет с хлебом и засунула два куска в тостер. Марк помнил, что ничего подобного в их Доме никогда не случалось; перекусывать чем попало категорически запрещалось, и все трапезы неизменно бывали общими.

Так что это происходило в действительности.

– Папа на улице, – продолжала Кристина. – Кажется, он разгружает корм. Наверное, ты должен ему помочь.

Тупо кивнув, Марк направился к двери кухни, толкнул ее и оказался на крыльце. У него мелькнула было мысль перехватить чего-нибудь съестного, однако есть ему на самом деле не хотелось. Он позавтракал вместе с Дэниелом, Лори, Нортоном и Сторми, после чего, когда Дома разделились, очутился на террасе, где был уже вечер; поспал он немного, так что даже если здесь действительно было утро, по ощущениям его организма только приближалось время обеда. А обед Марк всегда пропускал.

Спустившись с крыльца, он обошел вокруг дома. Жаркий воздух уже был наполнен приглушенным кудахтаньем цыплят, суетящихся в клетках. Четыре курятника, длинных невысоких сарая с железной крышей и некрашеными деревянными стенами, тянулись от Дома вниз по пологому склону.

Отцовский пикап стоял перед вторым курятником, рядом с железным бункером для хранения корма, и Марк направился к нему, непроизвольно ускоряя шаг вниз по склону.