От этих слов у меня потеплело на сердце. Расследование снова сплотило нас. С трудом поднявшись, я вернулся в здание. Набрал номер психиатра. Представился и сразу приступил к делу:

– Я звоню насчет Тома Лонгини.

– Опять? Вчера мне уже звонили по этому поводу.

– Звонил мой заместитель. Мне нужно кое-что уточнить.

После напряженного молчания он заговорил:

– По телефону я не стану отвечать ни на один вопрос. Пока не увижу официального документа. Ваш коллега, как мне показалось, чувствовал себя не очень уверенно. К тому же у жандармов есть полное досье по этому делу. Вам стоит только…

– У нас появились новые факты.

– Какие факты?

– Тома Лонгини может быть замешан в двух убийствах – Манон и ее матери, Сильви Симонис.

– Смешно. Тома не может быть замешан ни в каком убийстве.

Известие об убийстве Сильви не удивило Азуна. Видимо, жандармы уже говорили с ним. Я продолжал:

– Я как раз и звоню затем, чтобы узнать ваше мнение о его виновности.

Он снова помолчал, потом продолжил более миролюбиво:

– Почему бы нам не перенести этот разговор на понедельник? Вы пришлете мне факс и…

– Речь идет не о поставке шоколада, а об уголовном расследовании. Причем срочном!

Напряжение немного спало.

– Как теперь зовут Тома Лонгини? – спросил я.

– Жандармам это известно. Разве они вам не сказали? А я ничего не знаю.

– Почему мысль о его виновности кажется вам смехотворной?

– Тома не убийца. Вот и все.