— Инспектор, вы все-таки позволите мне спокойно завершить мой обед?

Бролен почувствовал, как кровь ударила ему в голову. На кону стояли человеческие жизни!

— Доктор, одно из двух: или вы сейчас идете со мной на свое рабочее место и отвечаете на мои вопросы, или я звоню окружному прокурору Глейту, который будет невероятно счастлив возможности оторваться от своих занятий и приехать сюда, чтобы внести кое-какие изменения в вашу карьеру. Что вы предпочитаете?

Сидни Фольстом буквально испепелила его взглядом:

— Инспектор Бролен, вы кого угодно достанете.

И взяла сумочку.

Октябрь — месяц переменчивый. То ветреный и дождливый, то солнечный и спокойный. Но в эту субботу погода была угрюмой. Бесформенное небо, бесконечный серый горизонт. Иногда начинал накрапывать дождик, на несколько минут, не больше, а ветер раскачивал деревья все сильнее, по мере того как день переходил в вечер. Из кабинета доктора Фольстом Бролен мог видеть деревья на опушке парка Маунт Табор и его потухший вулкан. Деревья походили на людей, стремившихся дотянуться до небес и сгибавшихся от ветра в знак покорности матери-природе.

— Ладно, что вас интересует, инспектор? — спросила Сидни Фольстом, усаживаясь в свое большое кожаное кресло.

— Я хотел бы знать…

— Вы хотите знать. Вы прервали мой обед и почти силой приволокли меня сюда, поэтому полагаю, что вы можете обойтись без ненужных смягчающих формулировок.

Бролен кивнул, хотя не посчитал, что это замечание следовало бы делать. Слишком мелочно.

— Я хотел бы знать, можно ли установить, какой именно знак убийца нанес на лоб своим жертвам, прежде чем уничтожил его с помощью кислоты.

— Что вы имеете в виду?

— А вот что: я полагаю, наш парень пишет на лбу жертв что-то осмысленное — слово или какой-то знак. Затем, убив жертву, он использует кислоту, удаляя кожу, чтобы никто не смог прочесть написанное.

— На коже мы ничего не нашли. Кожные покровы сильно повреждены, изъедены кислотой. Однако, если бы кислота понадобилась убийце, чтобы избавиться от какого-то знака, стало быть, этот знак он не написал. Если бы он пользовался фломастером, кисточкой или чем-то подобным, он мог бы легко стереть его, не прибегая к кислоте. Но, поскольку он убивает жертву холодным оружием, можно предположить, что он вырезает эту надпись на лбу жертвы. Что объяснило бы, помимо прочего, и глубину ожогов.

— И вы только что мне сказали, что мы не можем ничего прочитать?