— Мистер Бомонт, ваш сын похоронен на Латурельском кладбище, правильно?

Милтон метнул в Бролена черные стрелы своего взгляда. Он перестал гладить курицу и наклонил голову.

— Простите за откровенность, но вы имеете право об этом знать. Тело Лиланда украли.

Узкие щелочки глаз вдруг широко раскрылись, отчего наружу вывалились два больших белых глазных яблока с красными и синеватыми прожилками. Так же быстро, как они показались на свет, глаза Милтона снова вернулись в свои темные пещеры.

— Что?! — воскликнул отшельник. — Какой засранец…

Но слова замерли у него на губах.

Он перегнулся через подлокотник, отчего курица запротестовала — он слишком сильно стиснул ее в объятиях. Милтон выхватил из кучи дров длинный серебристый предмет.

Бролен не сразу понял, что сейчас случится. Он узнал предмет только тогда, когда тот отразил случайный луч солнца, блеснувший на поверхности лезвия.

Топор с сухим свистом рассек воздух. Было слишком поздно что-либо предпринимать.

Милтон выпустил тело, которое держал в руке.

Курица дернулась, словно в приступе безумного смеха, принимая случившееся за дурацкую шутку. Бролен видел, как она подскочила и кровь брызнула в воздух, словно поток, вырвавшийся из горячего гейзера, при этом раздался звук, похожий на тот, что издает пустая пластиковая бутылка, когда ее сдавливают.

Несмотря на то что голова курицы свалилась на песок, тело продолжало бежать, словно стараясь скрыться от кошмара. Когда из зияющей дыры вылилось слишком много крови, курочка вяло свалилась на землю.

— Мистер коп, если вы приехали сюда, чтобы рассказать мне эту новость, можете прямо сейчас двигать дальше, если же вы решили упечь меня в тюрьму, валяйте, потому что мне больше нечего вам сказать!

— Послушайте, может быть…

— Заткнитесь! Забирайте меня или валите!

Бролен посмотрел на кровь, растекшуюся по подлокотнику. Здесь он был вдалеке от любых признаков цивилизации, и если бы на Милтона вдруг напал приступ безумия, никто не смог бы прийти инспектору на помощь. Бролен остановил взгляд на топоре, который старик все еще держал в руке. На лезвии почти не было крови.

— Ладно, я уезжаю.

Он поднялся, наблюдая за реакцией собеседника. Тот, в свою очередь, глядел на инспектора совершенно безразличными глазами.

— Однако я хотел бы, чтобы вы кое-что сделали — это в первую очередь необходимо для вас самих. Надеюсь, вы не будете против, если я заберу с собой немного вашей слюны?

Милтон склонил голову. Верхняя часть его правой щеки дрогнула от нервного тика.