— Ничего не говорил. Но скажет. Стекло дорогой. Пакет называется. Я Мухтара сегодня ещё не видел. Через сорок минут придёт, его смена начинается. И ещё вон… — И водитель достал из чёрного мусорного пакета голубой бархатный шарфик в каких-то пятнах кровянистого цвета.

— Ещё что-то странное или непонятное находил в салоне? Может быть, женское бельё? — нетерпеливо спросил я, завязывая мусорный пакет.

— Бельё? Нет… вот этот синий тряпочка, шкурки мандариновые, бумажка разные… Я салон в автобус убирал, всё в этот пакет положил. А что случилось, брат?

— Твой напарник — преступник. Вчера ночью он в твоём автобусе женщину изнасиловал. Твой автобус мы изымаем для проведения следственных действий. Протокол тебе чуть позже привезут, распишешься. На допрос вызовем, не вздумай уклоняться. Сейчас сидим и ждём твоего Мухтара, — мрачным голосом поставил я точку в разговоре.

Пока не появился Мухтар, у Арама не закрывался рот. Тихо, почти шёпотом он всё говорил и говорил о чём-то своём какому-то невидимому собеседнику… на армянском языке.

* * *

Первым Сулейманова увидел Дроздов. Повернувшись ко мне, он как-то хищно улыбнулся и тихо сказал:

— А вот этот экземпляр точно под описание потерпевшей подходит. Чёрный весь. Васильич, я сам, разреши?

— Давай, только аккуратно, Ваня, — ответил я и, толкнув Багдасарова в сторону задних сидений, занял первое пассажирское кресло.

По расчищенной от снега дорожке в сторону стоящего в отстойнике автобуса неторопливо шёл мужчина. Чуть выше среднего роста, крупного телосложения, заметно сутулился. Руки держал в карманах длинной чёрной кожаной куртки с меховым воротником. На голове, похожая на чёрную таблетку, была надета вязаная шапочка. Мужчина курил на ходу, и за ним тянулся полупрозрачный шлейф табачного дыма. Подошёл к автобусу, не спеша обошёл его, пнул пару раз левое переднее колесо, потом открыл водительскую дверь и что-то громко крикнул на армянском языке. Сидящий на заднем сидении Арам ответил ему на русском:

— Ара! Мухтар, я здесь. В салоне убираю. Зайди, поговорим.

Через секунд десять в проёме двери появилось улыбающееся, давно не бритое лицо Мухтара. Я сидел на переднем кресле, скрестив руки на груди, и, надвинув козырёк кепки на нос, якобы дремал. На проходе стоял Дроздов и, вывернув из карманов всю мелочь, сосредоточенно её считал, беззвучно шевеля губами. Громко топая, обивая о ступени сапоги от прилипшего снега, в салон поднялся Сулейманов.

— Барев, Арам! Ты мне смену с пассажирами сдаёшь? — обходя Дроздова, весело спросил Мухтар.

— Не совсем. Пассажиром ты поедешь, — негромко, но зло сказал ему в спину Дрозд, звякнув наручниками.