Но тут его грубо и жёстко прервал Жданов, крикнув в салон:

— Ты что, зверёк, не понял? Свободен, тебе сказали! Пошёл отсюда, или я и тебя сейчас закую!

После этих слов Арам кубарем скатился по ступеням минивэна и, пару раз на ходу обернувшись, быстрым шагом засеменил в сторону ближайшей станции метро. Я тоже вышел на свежий воздух и подошёл к Жданову и Дроздову.

— Ну что, Вить? Ты услышал ответ на свой вопрос? — пытаясь заглянуть Жданову в глаза, спросил я.

— Честно говоря… не ожидал, что так… — покачал головой Жданов.

— Не думали, что найдём? — опередив меня, спросил Дрозд.

— Нет, то, что найдёте, даже не сомневался. Просто Чапай утром мне сказал, что вечером будет результат. А я… Засомневался я, короче, — как-то обескураженно ответил Жданов. — Впервые сталкиваюсь…

— С такой самоуверенностью? — ухмыльнулся я.

— Даже с наглостью, — попробовал улыбнуться Жданов. — Дедукция?

— Не-а! Чуйка у него! — засмеялся вдруг Дрозд.

— Все прямые и косвенные улики вот в этой колымаге, — кивнул я в сторону почти белого форда «Транзит». Жорик час назад звонил. На сапогах твоей жены отпечатки только двух человек. Одни из них принадлежат супруге, — спокойно пояснил я. — Думаю, что вторые…

— Игнатьич, а у твоей жены шарфик голубой в тот день был? — ни с того ни с сего спросил Ванька.

— Ну, да. У неё и шапка вязаная тоже голубая, — по-простому ответил Виктор, ничего не подозревая.

— Ну, точно! Мы ж его тоже в автобусе нашли, шарфик этот. А на нём, видно, следы спермы этого урода. Да, Васильич? — задал самый идиотский за сегодняшний день вопрос старший лейтенант Дроздов.

— Ну, ты, Ванька… — поперхнулся от возмущения я.

Жданова мы успели поймать у самого входа в минивэн. Суммарный вес наших с Дроздом физически развитых тел примерно составляет сто девяносто кило. Но нам потребовалось значительное количество времени, чтобы почти пятидесятилетний Жданов перестал сопротивляться. Причём мы отдавали себе отчёт, что старый спецназовец делает всё от него возможное, чтобы не навредить нашему здоровью. В конце концов я так и не понял, кто из нас победил. Наши сто девяносто или его восемьдесят кило живого ментовского веса.

Мы втроём сидели в сугробе. Дрозд предложил закурить, а Жданов попросил слова. Дали.

— Мужики! — начал свою речь Жданов, нервно прикуривая сигарету трясущимися руками. — Не дай вам Бог по жизни пережить то, что мне пришлось. Я сегодня весь день думал, что буду делать, когда эту мразь найдут. Поверите? Ответа нет!

— Вить, я примерно представляю себе, что ты сейчас мне хочешь сказать, — попытался достучаться я до сознания Жданова. — И вот что я тебе скажу… я не отдам тебе его, Жданов.