За два дня до операции — такое настроение. Она даже не улыбнулась отцу.
— Ты приезжаешь только потому, что должен.
— Нилла! Что ты себе надумала? Нет, конечно…
— Потому что так полагается.
— Нет, — как можно тверже сказал Пер. — Я приезжаю потому, что хочу тебя видеть. Есть масса людей, которых я не навещаю, хотя и должен бы навестить. Но я не хочу их видеть. А тебя — хочу.
— Неправда. Никому не хочется видеть больных.
— Нилла! Ты моя дочь…
Они помолчали.
— Как ты? — повторил он вопрос. — Получше?
— Меня вчера вечером два раза вырвало.
— Но сегодня-то получше?
— Немного… Но медсестры будят очень рано. Здесь почему-то все должны просыпаться в семь, хотя вроде и незачем, только позавтракать. Лекарства дают только в полвосьмого. А завтрак можно было бы съесть и попозже.
— Ну, семь — не так уж рано. Ты же всегда встаешь в семь, когда надо в школу? Я, когда учился в гимназии, вставал в четверть седьмого, иначе не успевал на автобус.
Нилла, казалось, его не слушала.
— Мамина тетя была утром.
— Тетя Улла?
— Да… сказала, что будет за меня молиться.
Она посмотрела куда-то мимо Пера.
— Я хочу, чтобы играли «Нирвану».