– Черт, ну и роток же у тебя…

– Когда ты кое-что в него вставляешь, то не жалуешься.

– Пупсик, в плане секса ты просто бестия, ты в курсе? Такая заводная…

Интересно, а у мужчин заводятся планы жениться на своих секси-бестиях? Нужно, чтобы он сводил меня куда-нибудь туда, где меня понадобится кому-нибудь представить, чтобы я услышала, как он меня называет, увидела, какое место я занимаю. Хм, можно подумать, тебе в самом деле хочется это знать. Твоя жизнь, Ким Кларк, не более чем подборка планов «Б». Радуйся уже тому, что у тебя есть мужик, который трет тебе ноги. Крупный, высокий, мужик-гора. Под два метра, не меньше. Серые глаза, а губы такие тонкие, будто их прорезали резцом. Волосы вьющиеся – это становится заметно, когда они отрастают. Грудь широкая, руки большие – он в свое время руками работал и только потом стал работать и есть за письменным столом. Волосы на голове каштановые, а над пенисом рыжие, и на яйцах, где они торчат пучками. Иногда я невольно замираю и смотрю на них.

– Что ты такое делаешь?

– Я? Вообще ничего.

– Если будешь так пялиться, у меня опустится на полшестого.

– Я просто жду, когда они вспыхнут огнем.

– А у черных мужчин что, волос на лобке нет?

– Откуда мне знать?

– Ну как. Ты же вообще-то современная женщина?

– Современная – это в смысле шлюха?

– Нет, современная женщина – это в смысле, что месяцами не вылезала из «Мантаны». И там зажигала.

– Откуда ты знаешь, что и как я там зажигала?

– Я там, в «Мантане», местность прочесывал еще задолго до того, как ты на меня посмотрела, Ким. Нет, серьезно: ты никогда не спала с черным мужчиной? И даже с ямайцем?

Имей в виду: засеки, в каких ситуациях этот человек называет тебя пупсиком, а в каких зовет тебя Ким. Это важно, Ким Кларк. На своих пупсиках мужчины женятся. Да, да, именно. Возможно, стоит порадоваться, что он последнее время не называет меня секси-бестией. Когда он это делал последний раз? Не помню. А ты вдумайся. Нет, все равно не помню. Мне нужно, чтобы он перешел от «я люблю тебя», за которым обычно следует прощание со слезой, на «я люблю тебя так, что давай прямо здесь и сейчас поженимся», чтобы обратно в Арканзас ты полетела уже как миссис Чак. Арканзас – это не одно ли из тех мест, где не любят черных? Если я добьюсь, чтобы он на мне женился, то, может, добьюсь и того, чтобы он переехал в Нью-Йорк или Бостон? Не в Майами: я хочу увидеть снег. Вчера я сунула руку в морозильник и держала ее там долго, как могла, – минуты, наверное, четыре, – чтобы ощутить, какова она, зима, и чуть даже не сунула туда голову. Наскребла там комок инея и сжала, пока холод не начал жечь и это жжение не передалось к самой голове. Тогда я сжала снег в комок и кинула в окно. Комок секунду продержался, а потом упал и растаял, а я заплакала.