От моей полновесной резкой оплеухи она, поперхнувшись собственной руганью, отшатывается, а затем открывает рот, чтобы продолжить, но под моей зуботычиной, вякнув, захлопывает рот, ничего не успев выкрикнуть. Я хватаю ее за щеки и стискиваю, пока она не начинает крякать, как утка.

– Слушай сюда, лахудра жирная, ты мне уже все уши прожужжала хуже комара. Тебе что, каждую неделю не перепадают бабки? Так чего ты, бля, хочешь: бабла или смерти? А?.. Ага. Я так и понял. А теперь дуй с глаз моих, пока я твое брюхо как боксерскую грушу не использовал, поняла?

Она подхватывается и бежит. А я вместе с Омаром и парнишкой шагаю к «точке». Кто-то для прикола пришпилил на входе табличку, «Не влезай – убьет». Все проясняется достаточно быстро. Один из моих дилеров валяется на матрасе прямо в прихожей, чуть левее от двери. Судя по всему, он только что принял дозняк, да так, что трубка едва не валится у него из пальцев, но он на автопилоте ее держит. Бессмысленные глаза полузакрыты.

– Ах ты, сучара… Запас из общака тыришь?

– Чёёёё? А, брааат? Вмазаться пришел? Ну на, мля. Мне ж не жалко, бро, я с тобой поделюсь.

– Гаденыш, а кто межу стеречь будет, пока ты здесь залипаешь?

– М-межу?

– Межу, межу. Стеречь место, беречь товар. Фасовать запас, раздавать его бегунам. Где они, кстати?

– Хто?

– Бегуны.

– Бегуны, бе-гу-ны… А чё… Так ты вмазываться буешь, или я нычку себе забираю?

Он осоловело поводит на меня глазами и кивает, будто я с ним согласился.

– Ты хоть понял, дурила, что тут учудил? – спрашиваю я. – Мне теперь искать нового бегуна, нового дилера, даже нового охранщика. А времени остается всего четыре часа, и все из-за того, что мой гребаный дилер заделался юзером.

– Ди-лер ю-зе-ром, – лепечет он сонно, пытаясь повторить.

Я даже не прохожу в помещение. Тут голову в комнату засовывает та самая прошманда, что пыталась отсосать у пацана, заглядывает с таким видом, будто этого дилера знает. Или меня. Я машу ей стволом, и она не шарахается, а просто оглядывает меня снизу вверх и скрывается в потемках. Омар стоит снаружи под окном. Муниципалитет заколотил их щитами, но нарики щиты снова отодрали. Из мебели в комнате единственно матрас с дилером и хилая лампочка.

– А где твой напарник? – спрашиваю я.

– Хто?

– Так. Вставай давай, пока я тебя не ляпнул прямо тут.

Он смотрит на меня. Глаза остекленелые, но слегка проясняются, или же он впервые вглядывается в меня внимательно.

– Будут тут мне еще всякие пидоры указывать гнойные.