– Бро, твое дело сообщать мне обстановку. Посыльных я не стреляю. Ну так что там с бизнесом?

Парнишка по-прежнему смотрит в землю, но что-то мямлит.

– Чего?

– Гм, да ничего. Ничего вокруг такого, уже несколько дней.

– Херово. Это что же получается: все крекеры очухались и разом пересели на героин? Так и рынок может пересохнуть, а этого допустить нельзя.

– Э-э…

– Что «э»?

– Да я уж замаялся посылать народ куда надо, а они приходят обратно и говорят: чё за лажа? Там, дескать, в том проулке никого с товаром нет. Ну, я-то новичков с деньгами за милю срисовываю. Когда надо, сам подхожу и заговариваю по-братски: «Хой, тут в Бушвике все еще не отлажено. Я ж вижу, чего вы ищете, а у нас тут как раз всего на любой вкус». Они кивают, начинают что-то буровить, а я им тоже киваю – на проулок возле межи.

– Ты сам-то знаешь, где у нас межа?

– А кто ж ее, мля, не знает… Короче, с тобой чё-то не хотят иметь дела. Обычно ты отправляешь двух-трех бегунков с фасованным товаром, и те его продают. Но вот уже четыре дня как народ сюда приходит со словами, что у нас тут какая-то хрень: никаких бегунков вдоль улицы. Да и дилеров чего-то не видать. Твоего охранщика так это притомило, что он ушел и нашел себе настоящую работу во Флэтбуше.

– А куда бегунки делись?

– Откуда ж я знаю… Только вот что-то не бегают. И дилеры твои больше не крутятся.

– А с ними-то что за хрень?

– Ты б взял да и проверил на «точке».

Я смотрю на этого пацана: ишь ты, разыгрывает из себя крутого. То ли вмазать ему раза́ рукояткой пистолета, то ли, наоборот, повысить… Ёшь твою медь, сюда ж через четыре часа нагрянет Джоси!

– И еще: коль уж покупатели не срисовываются, я тут срисовал еще кое-что. Пару дней назад тут начал какой-то сраный «Понтиак» разъезжать, и мне показалось, что ниггеры в нем, как пить дать, из «Иерархии донов». Уже вынюхивают насчет этого места, знают, что с охраной тут слабовато.

– Зрение у тебя, щегол, гляжу, развито не по годам…

– Как платят, так и зырю.

Я смотрю на этого парнишку и уже прибрасываю, как он мне до прибытия Джоси наладит обстановку в Бушвике. Я даже не заметил, как за мной увязалась та чертова бабень.

– Сначала та проблядь припирается к самым моим воротам, задирает свою юбку без трусов и говорит моему младшенькому, что за два бакса даст ему взломать мохнажку. Хорошо, что я в это время находилась у окна и слышала ту возню. Но не успела я опомниться, как сюда притаскиваются еще трое нариков, решив, что здесь торгуют крэком, – это у меня-то дома! А все потому, что торгуют в этом же корпусе.