– Да, Доктор Лав, сегодня я что-то от них не смеюсь.

Я пожимаю плечами. Он встает и подходит к решетке прямо напротив меня.

– Что, если я не стану петь насчет чувствительных вопросов?

– Ты имеешь в виду то, о чем как раз грозился спеть?

– Ага.

– А ты знаешь, что на сегодня чувствительно, а что нет?

– Ты в самом деле считаешь, что один человечек не может кого-то помножить на ноль?

– Блин, как вы, ямайцы, любите отвечать на вопросы вопросами… Но что ответить, Джоси, я не знаю: это ведь ты держишь карты в рукаве.

– Скажи своим, что мы можем кое о чем договориться. Пусть они играют без мухлежа, и тогда я смогу разом потерять память обо всем, что было до восемьдесят первого года. Могу сказать, что все дороги ведут ко мне. Что семьдесят шестой не их рук дело, и семьдесят девятый тоже. Это же УБН, им нужен только приговор по наркоте.

– И тогда в комедиях по телику перестанут показывать ляпы с Нэнси Рейган.

– Что?

– Еще одна неудачная шутка.

– Скажи своим, что я могу продать им потерю памяти, и не за такие уж большие деньги.

– Не делай этого, Джоси.

– Не делать чего?

– Не пресмыкайся.

– Где ты видел, чтобы лихие люди пресмыкались?

– Тогда просто не проявляй себя в недостойном свете.

– Я просто проявляю благоразумие, Луис. Ты хоть раз видел, чтобы я действовал неблагоразумно? Думаешь, у людей в УБН есть какие-то доказательства? Мой адвокат говорит: схватить я могу от силы семерик, и то лишь за наркоту и рэкет. Больше мне ничего пришить не могут.