– Я вот все думаю: если за тобой шел Тони Паваротти, значит, кто-то ведь за тобой его послал. Это мог быть только Папа Ло или Джоси Уэйлс. Но Папа Ло был до самой смертушки верен своему замирению; значит, остается Джоси, тут и гадать нечего. Так отчего же Джоси хотел тебя убить?

– Ты в самом деле думаешь, что я отвечу?

– Да. Я в самом деле думаю, что ты ответишь.

– Что это? Пидерсия типа «мне один хрен помирать, так что исповедаюсь напоследок»?

– Пидерсия? Бро, мне нравится, как ты все еще вворачиваешь ямайские словечки. Не забыл, стало быть… Насчет твоего убийства скажу: зачем мне это сейчас, когда я все свои пожелания уже четко обозначил? Кстати, Джоси Уэйлс теперь тоже долго ни к кому не притронется, и уж во всяком случае к тебе.

– Это он тебе обо мне рассказал?

– Да не то чтобы. Имени твоего он не помнил, просто, говорит, кто-то вроде тебя подлез, какой-то белый паренек от «Роллинг стоун», и очень уж въедливо расспрашивал про наркоту, так что Джоси послал Паваротти его подровнять. Ну а потом шли годы, а никто из белых при всем своем уме так ничего и не раскрыл насчет дилерской сети. Ну и понятно, раз ты убил его лучшего человека, то зачем рисковать еще одним. К тому же ты сразу после этого сделал ноги. А теперь вот Джоси Уэйлс в тюряге, и живым ему оттуда не выйти. А я хочу узнать, что же ты такого тогда нарыл, что он попытался убить тебя – белого, да еще из Америки… И когда – в семьдесят девятом году! Это, знаешь, со стороны Джоси был форменный беспредел по всем статьям.

– Но сам-то ты из «Шторм-группы». Ты на него, часом, не работаешь?

– Я? Да как у тебя язык поворачивается! Я вообще ни на кого не работаю. И уж подавно на какую-то там крысу из кингстонского гетто. Этот мазафакер даже книжки-раскраски прочесть не сумеет, даром что мнит себя умником. Но учти, белый малый: в третий раз я спрашивать не буду.

– Гм. Я… я только через несколько лет допер, что того парня послал он. На Ямайке тогда столько всего творилось, столько кипело разного дерьма, что это мог организовать кто угодно, даже гребаное правительство. Тот парень заставил меня понять… Бли-ин! Не знаю, зачем ты меня об этом пытаешь. Ты ведь с ним работаешь, так что, наверное, сам все уже знаешь. Может, ты эту хрень сам с ним и затевал.

– Какую хрень? Какую именно?

– Да насчет Певца. Чтобы его убить. Это же он в него стрелял, в Певца.

– Что ты такое сказал?!

Не успеваю я что-либо ответить, как он вскакивает и начинает вокруг меня кружить.

– Что ты щас такое сказал, мазафакер?

– Ничего. Что это он в семьдесят шестом году стрелял в Певца.