– А что, были уцелевшие?
– Да, несколько…
Эрван перенастроил картинку: образ нганга отошел в сторону, чтобы смениться дымящимися развалинами детского дома.
– И что?
– В этом списке меня насторожило одно имя: Филипп Криеслер.
– Что?
– Ты все слышал. Кажется, так зовут одного из членов твоей команды? Вы называете его Крипо, верно?
Эрван подумал, что все еще спит. Странные ощущения пронизывали все тело, вроде толчков, как если бы он на спине съезжал с лестницы. Филипп Криеслер. Случайность исключена.
Лейтенант-эльзасец. Писарь. Лютнист.
Отец продолжал что-то говорить, но на Эрвана теперь давило другое ощущение. Атмосфера в темной комнате стала более плотной и тяжелой.
Внезапно он понял.
– Я перезвоню, – пробормотал он и дал отбой.
Перед ним вырисовывался силуэт. Он бы узнал из тысячи этот хвост на затылке, плечи усталого атлета, потертый бархатный пиджак.
Крипо неподвижно стоял возле дивана с пистолетом в руке. С тем самым, который он якобы потерял в управлении и которым он, опять-таки
Эрван подумал, что образ мечтательного копа-музыканта отлично подходит для детективных романов. Зато совершенно свихнувшийся полицейский, ведущий двойную жизнь колдуна и ждущий своего часа, чтобы уничтожить семью, гибели которой он поклялся добиться, – вот это звучало до чертиков реально.
Полицейский – безумная профессия. Безумие может стать делом полицейского.
– Когда ты поехал в Бельгию, – тихо произнес Писарь, – я понял, что спалился.
Эрван подумал о спящей в соседней комнате Гаэль. Обыскал ли он квартиру? Может, он ее уже убил? Обратил ли внимание на одеяло, подушку, всю экспромтом сооруженную постель в гостиной?
– Спалился даже больше, чем думаешь, – ответил он, стремительно прикидывая варианты. – Мой отец тебя вычислил. Можешь убить меня. Что бы ни случилось, завтра для тебя все будет кончено.