– И у тебя еще хватает наглости мне звонить! – Он говорил слишком близко к трубке, и в его дыхании было что-то непристойное. – Не желаю иметь дела с мещаночками, которые считают себя шлюхами! Обычно все скорее наоборот.
– Мы можем поговорить о деле?
– Безусловно, нет.
– В таком случае я все скажу старшему брату, как на школьном дворе.
После короткой паузы он назначил ей встречу. Она сама выбрала место. Явившись загодя, она устроилась в уголке, в глубине кожаного кресла, и заказала бокал шампанского. Немного рано, но сегодня особенный день.
У нее ломило все тело, словно подземный толчок потряс ее до основания. Ее мир, терпеливо выстроенный из ненависти, ярости и еще чего-то, что она не могла определить, только что рухнул. Она была как та бедная сицилийка, которая после землетрясения приходит в себя под обломками, понимает, что цела, но потеряла всякий смысл жить дальше.
В этот момент на пороге показался Пайоль: двубортный блейзер, красная барсетка, мокасины с кисточками… Его кричащая элегантность совершенно не соответствовала приглушенной атмосфере бара.
– Чего ты хочешь? – резко бросил он.
– Закажи сначала.
После некоторого колебания он сделал знак официанту и попросил ристретто. Гаэль тянула секунду за секундой. Она смаковала нервозность мерзавца, которая была лишь слабо контролируемой формой простого страха.
– Трезор Мумбанза, – произнесла она наконец.
– Что – Мумбанза?
– Как я помню, ты поставляешь девочек богатым африканцам.
– Ну и что?
Она отпила глоток – ледяное покалывание в глубине горла, в полную противоположность перегреву напротив.
– Мумбанза твой постоянный клиент, когда бывает в Париже.
Гаэль блефовала, но Пайоль не отрицал. У него была все та же физиономия дромадера, длинное лицо, исполненное спеси, выступающие челюсти со слишком высоко посаженными зубами.