В этот момент он понял, что сейчас происходит. В случившемся кораблекрушении каждый Морван вцепился в один из обломков. Он – в любое расследование, какое только подвернется в управлении. Его брат – в свое воздержание и псевдотренировки в тире. Гаэль – в темные планы преследования Мумбанзы. И все это – только чтобы не сдохнуть. Одна Мэгги шла ко дну не сопротивляясь.

– Можешь не дергаться, – добавил он, нагибаясь к ней с высоты своего роста. – Расследование будет. Мумбанза слетит: Кабила не станет больше его поддерживать. Он лишится своего места в «Колтано». И у него не останется никаких шансов на политической арене. Его арестуют, а может, и выдадут, почему бы нет? В таком случае исправительный суд поджарит его на углях за массу других преступлений. Папа – это мертвец, за которым потянется череда трупов.

Гаэль молча достала сигарету. В комнате не курили, но то, что Эрван разрешал убийцам, решившим сделать признание, он мог спустить и младшей сестренке.

– А ты… – заговорила она, выпустив клуб дыма, – ты так и будешь сидеть сложа руки?

– Это больше не моя проблема.

– Тебе там что, яйца отрезали?

Он снова встал и гневным жестом разогнал дым. Фирменный периметр безопасности семейки Морван: оскорбления, провокации, но ни тени участия или слова поддержки.

– Лучше расскажи мне об Изабель Усено, – потребовал он, меняя тему.

Она дернула плечом и выпустила еще один клуб дыма, словно пузырь с текстом в комиксе, выражающий ее усталость, и отвращение, и горечь.

– Я ее знала под именем Эрика Каца. Она выдавала себя за психоаналитика.

– Как ты с ней познакомилась?

– Не могу вспомнить. Я ходила к ней на сеансы около года, где-то в 2010–2011-м.

– И недавно ты ее снова встретила?

– Нет. Это он, то есть она… мне позвонила. Вроде как хотела узнать, как у меня дела.

Тогда Гаэль рассказала ему любопытную историю, размечая ее нервными жестами и попыхивая «Мальборо». Психоаналитик, который пригласил ее на ужин, рылся в ее сумочке, а с утра пораньше отправился в склеп… Так себе, пустяковый случай.

Вместе с Одри – вот уж кто дождется, дайте только до нее добраться – они вскрыли его кабинет и обнаружили подборку всех статей о парижском Человеке-гвозде, а также координаты Анн Симони и Людовика Перно, вписанные в ежедневник и датированные до их убийства. Анн даже была пациенткой этого странного, то ли настоящего, то ли самозваного психоаналитика. И в финале – фиаско в Бобуре, где андрогин пустился в бегство и протаранил автомобиль. В агонии Изабель Барер-Усено прошептала: «Человек-гвоздь не умер».

Это что еще за новый бардак? Ни сами факты, ни их толкование – возможное возвращение сентябрьского кошмара – его не убеждали, но было с чего потерять покой.