Медик по-прежнему был одет как студент элитного английского колледжа, белый халат распахнут, под ним – жилет, как и положено в приличном учебном заведении, и оксфордская рубашка, что составляло странный контраст с сединами и морщинами стареющего плейбоя. По неясным причинам психиатр оставил Верни ждать снаружи.
– Несколькими годами позже вы вместе основали клинику «Фельятинки» в Шату. Как вам удалось собрать фонды?
– Добывание средств взял на себя Филипп. Учитывая мой опыт, банки пошли нам навстречу.
– А откуда он взял деньги? У своей жены Изабель Барер?
У Ласея вырвалась улыбка: одно это имя объясняло причину нового допроса – имя той, с кого начался скандал.
– Изабель, да… Вначале она входила в совет директоров клиники.
Ирония судьбы: психиатры основали собственную клинику благодаря той, которая стала их постоянной пациенткой.
– Они уже были женаты?
– Да.
– В конце девяностых вы покинули клинику. Почему?
– У нас возникли разногласия в отношении направления развития. Филипп превращал клинику в убежище для богатых невротиков. Меня же такого рода… бизнес не интересовал.
Эрван кивнул на окно – над зелеными газонами колючая проволока, двери с защитными устройствами, бронированные стекла.
– Вы предпочитаете преступников?
– Именно.
– Вы продали свою долю?
– Когда я уходил, «Фельятинки» котировались невысоко. Это на сегодняшний день они превратились в уважаемый институт.
– Вы сразу перешли сюда?
– Нет, я руководил несколькими государственными психиатрическими службами. В 2005-м мне предложили этот пост. Настоящее везение.
Эрван чуть было не отпустил едкую ремарку по поводу чокнутых убийц.