Нужно лететь завтра же утром. Прижать психиатра. Допросить его гестаповскими методами и добиться правды. На этот раз Эрван привезет собственный фетиш: тело отца. Одним ударом двух зайцев. Он вытащит всю историю из шестидесятилетнего плейбоя и похоронит Грегуара с видом на море.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что в руке подрагивает мобильник. Особый звоночек – СМС от члена группы. Домашний адрес Паскаля Виара в Двенадцатом округе. Главный прыщ жил рядом с себе подобными, недалеко от рынка Алигр.

Он решил не подниматься снова в палату матери и почти бегом направился к машине. Уже и речи нет, чтобы дожидаться утра и только тогда отправляться с визитом к этой скотине. Ни тебе круассанов, ни урочного времени. Придется действовать в духе Морвана, с горстью щебня вместо вазелина.

– Эрван?

Он обернулся и обнаружил Софию, укутанную в черное пальто, которое казалось квинтэссенцией многих веков элегантности. Очевидно, графиня возвращалась с ужина и решила еще раз заехать навестить Мэгги. Ее удлиненные глаза странно блестели при свете фонарей. Она или слишком много выпила, или плакала, или была в ярости.

Скорее всего, и то, и другое, и третье.

– Сколько нужно смертей, чтобы ты решил мне позвонить? – спросила она, поднимая воротник.

III. «Фармакон»

III. «Фармакон»

107

Эрван ехал по автомагистрали на восток Парижа. Он потерял еще несколько часов в обществе Софии, но «потерял» не совсем правильное слово. Скорее он кое-что нашел, хотя сам еще не знал, что именно. Слишком сильным было утешение, слишком слабым соучастие.

Они решили обогнуть здание больницы «Помпиду», чтобы попасть в парк «Андре-Ситроен». Бродя вдоль лужаек и мерцающих под луной оранжерей, они все говорили и говорили. Не как любовники, даже не как друзья. Как члены рушащейся семьи, которые смыкают ряды, чтобы отвратить окончательную катастрофу. Решения не было ни у кого, и невозможно было вернуться назад и стереть жестокие смерти. Но уход отцов мог сыграть роль пала, очистительного пожара: потом все снова зацветет, но обновленное и здоровое.

Эрван не осмелился намекнуть на опасности, которые еще не миновали: в каждом слове, которое он произносил, в каждой фразе, которую шептала она, он ощущал призвук, словно помеху, мешающую общению: «Человек-гвоздь не умер…» Не нужно пугать ее еще больше: она решила изменить отношение к Лоику и забыть про ненависть к их семье. Закончили они на скамейке, но так и не прикоснулись друг к другу. Будет видно, что делать с телом и сердцем, когда этот кошмар уляжется.