Но, увидев ее, столь прекрасную, столь недосягаемую, он сказал себе, что это не важно. Связь между ними все равно была невозможной, и каждый должен придерживаться своей роли. Красавица и чудовище. Царица и примат.
– О чем нам надо поговорить? – повторил он, закрывая за ней дверь. – Что еще мы забыли сказать?
– Ты попытался заняться готовкой? – уклонилась она, указывая на следы этой попытки.
Не ответив, он прошел на место катастрофы и включил вытяжку. Заодно достал две банки коки-зеро. София разделяла его страсть к этим банкам с переслащенным содержимым. Крышки щелкнули, как два взведенных курка.
– Хочешь, я поеду на Бреа? – спросила она наконец, усевшись.
– Что? – растерялся он. – Нет. Совсем нет. Мы… Ну, Мэгги хотела, чтобы мы были одни в…
– Мэгги хотела бы, чтобы я была там.
Он отпил глоток и устроился на табурете напротив.
– Чего ты на самом деле хочешь? – не сдержался он. – Ты терпеть не могла моего отца. Ты уже два года воюешь с Лоиком, и я до сих пор не понимаю, чего ты ждешь от меня. Какое тебе дело до Бреа? Еще неделю назад ты мечтала размазать обоих наших стариков и…
– Еще неделю назад они были живы. Сейчас все меняется очень быстро. Я стараюсь приспособиться.
Она встала и сняла пальто. На ней было странное платье, прямое и темное, вроде платьев из махры. Действительно странное и в то же время необъяснимо элегантное. У него переменилось настроение. Присутствие этого создания в его квартире было знаком. Что бы ни случилось, он должен продолжить расследование. Провести ночь за своими записями. Продержаться, пока не сломается от усталости. А возможно, и заняться любовью с этой феей в ночной рубашке, пока она еще здесь.
– София, – сказал он куда более покладистым тоном, – мы все влипли, но постарайся держаться подальше от этого гадючника – так будет лучше. Ведь ничего еще не закончилось.
Она подошла к нему и опустилась на колени, чтобы оказаться на одной высоте. Она всегда совершала движения и делала жесты, которых никак нельзя было ожидать, и всегда они казались естественней, чем восход солнца.
– Тебя что-то жжет и сожжет дотла, – прошептала она, уставив палец ему в грудь.
– Ты намекаешь на картошку?
Не отвечая на шутку, она поцеловала его, заведя руку за его затылок. Эрван чуть не свалился с табурета. Ему в голову пришла только одна фраза, пока он на ощупь искал свою коку на низком столике:
– Я думаю, Лоик тебя еще любит.