И тут я увидел их – впервые за шесть месяцев, перед толпой, чуть в отдалении. Джека и Тамасин. На миссис Барак был теплый плащ с капюшоном, но она выглядела бледной. Я знал от Гая, что две недели назад, в ночь, когда умер король, она родила здоровую дочку. Ей не следовало выходить так скоро на мороз, но я представлял, как она настаивала на этом.

Барак рядом с ней по-прежнему выглядел больным. В его лице была одутловатость, и он набрал вес. Я увидел с замиранием сердца, как колышется пустой правый рукав его кафтана. Он повернул голову и поймал мой взгляд. Тамасин тоже посмотрела в мою сторону, и когда она увидела меня, ее лицо окаменело.

– Идут! – прокатился по толпе гул голосов. Все возбужденно зашевелились, вытягивая шеи и поворачивая головы к Гольбейновским воротам. Из-за них в чистом холодном воздухе раздались песнопения, но потом в течение минуты снова ничего не происходило. Люди подпрыгивали и топали ногами, а некоторые начали ворчать на злом морозе.

Рядом со мной что-то зашевелилось. Я обернулся и увидел Барака, пробирающегося сквозь толпу к нам. Тамасин, как всегда, лютым взглядом смотрела на меня.

Джек уцелевшей рукой взял Николаса за локоть.

– Как дела, Никки-малыш? Я не видел тебя с той ночи. Всё в порядке?

– Да… да. А вы как? – отозвался молодой человек.

Овертон казался удивленным. Да и действительно, тут было чему удивляться: ведь когда он ходил навестить Барака как-то в октябре, Тамасин захлопнула у него перед носом дверь. Деньги, которые я посылал ей через Гая, возвращались без объяснений.

– Как он с тобой обращается? – спросил Джек, кивнув на меня. – Загружает?

– Да… да. Нам в конторе тебя не хватает, – пробормотал Ник.

Барак повернулся ко мне:

– А вы как? – Его глаза, как и одутловатое лицо, были полны боли и потрясения.

– Неплохо. Но мне хотелось известий от тебя… – ответил я.

– Слушайте, – тихо сказал мой бывший помощник. – У меня мало времени. Тамми не хочет, чтобы я с вами разговаривал. Я только пришел сказать: у меня всё в порядке. Когда немного поправлюсь, у меня есть предложение от группы стряпчих поработать с ними – разговаривать с клиентами, искать свидетелей и все такое. Работать там, где не нужны две руки. Так что не волнуйтесь.

– Я страшно сожалею, Джек, страшно, – сказал я. – Тамасин права, считая, что в этом полностью виноват я.

– Чушь! – ответил Барак с отголоском прежней энергии. – Я сам решил участвовать во всем этом, я сам врал ей о том, чем занимаюсь. Или я уже не отвечаю за свои решения? – Спазм гнева отразился на его лице, и я понял, что в его собственных глазах он уже не совсем мужчина. Я ничего не ответил.