Пикар медленно раскачивался, а доски пола поскрипывали в такт, наполняя тихий дом звуками. Он сказал твердо:

– Я изложил на бумаге то, что видел и что слышал от свидетелей... Но иногда я думаю, что мне не следовало писать эту главу.

– Почему вы так считаете?

– Ну... это не... подтверждено документально... и ставит меня под удар как потенциального клеветника.

– Это не объяснение. Почему вамне нужно было писать эту главу?

Он ответил без колебаний:

– Потому что я не помог маленькому мальчику с оторванными гениталиями и потому что смалодушничал и не вставил этот эпизод в книгу. Потому что однажды ночью, когда коммунисты штурмовали позиции южновьетнамцев, я подыхал на глазах вьетнамских солдат, а их полковник добивал меня кулаками. И я тоже не посмел это вставить в книгу. Теперь я полностью осознаю, что вы это дело так просто не оставите. – Он смущенно поглядел на Тайсона. – Я, может быть, был излишне пристрастен к вам, как не мог быть пристрастным к себе.

– Спасибо, приятель! Отвечу тем же при первой возможности.

Пикар угрюмо ухмыльнулся.

– Зато вы воспели свои героические подвиги. В тот день, когда взорвался штаб и южновьетнамские войска начали наступление на цитадель, вы прославились, спасая раненых вьетнамцев под пулеметным огнем. Верно?

– Да. Было такое. Двое парнишек. Ракеты и снаряды рвались со всех сторон. Кто это оценит? Эти ребята даже не были американцами. – Пикар положил ногу на ногу и взболтал виски. – Вот если бы вы были писателем – разумеется, честным писателем, – то, наверное, рассказали бы о тех временах, когда от страха ходили в мокрых штанах. Думаю, что ваш взвод совершил немало такого, что составляет гордость армии, и мне, наверное, следовало бы сделать основной упор на героизм солдат.

– Что ж, возможно. Если вы увидите моих людей на расстоянии вытянутой руки, вспомните о тех вещах, которые сегодня открыли мне.

– Уверен, что вспомню. Но не знаю, принесет ли это пользу.

Тайсон, закурив сигарету, выпустил струйку дыма.

– Я пришел сюда, чтобы встретиться со свидетелем, Пикар, узнать, на одной ли войне мы воевали. Думаю, что я не ошибся в вас. – Тайсон затянулся поглубже. – У нас у всех есть секреты, и иногда мы делимся ими, потому что понимаем друг друга. Но, как правило, не рассказываем о наболевшем посторонним людям. Мы стыдимся того, что совершили, и боимся последствий. А в своем кругу мы можем говорить без обиняков и извинений. – Он поближе подвинулся к Пикару. – Я не говорю, что о случае в госпитале Мизерикорд нужно умалчивать, но я считаю, что вы не тотчеловек, из уст которого все это должно было прозвучать.