Полицейскому-ветерану пришлось на протяжении двух лет каждые три месяца сдавать анализы, хотя вирус он, слава Богу, не подцепил. Эта история сделалась ходячей страшилкой и, вероятно, единственной причиной того, что наполняемость камер предварительного заключения для трансвеститов и проституток в участке снизилась с тех пор наполовину. Никто больше не желал их задерживать, разве что речь шла об убийстве.

– Ну, как бы там ни было, – продолжал Петерсон, – соболезную, что все обернулось так хреново. Я слышал, второй коп тоже недавно отдал концы. Код семь – свободен от службы. Двое копов и один фэбээровец за одну перестрелку. Не говоря уже о твоей покалеченной руке. Пожалуй, своего рода рекорд для этого городка. Не возражаешь, если я налью чашечку?

Босх молча махнул в сторону кофейника. Он не знал, что Кларк умер. Код семь. Свободен навсегда. Гарри так и не удалось испытать жалость к двоим погибшим копам из службы внутренних расследований, и это обстоятельство заставило его испытать жалость к себе самому. Он чувствовал себя так, будто сердце полностью очерствело. Он уже больше не испытывал ни к кому ни жалости, ни сочувствия – даже к двум бедным идиотам, которые сдуру полезли куда не надо и сами же на этом погорели.

– Здесь у нас ни черта не слышно, начальство молчит, – сказал Петерсон, наливая себе кофе. – Но когда я прочел в газете имена, то думаю: «Ух ты! Да я же знаю этих парней!» Льюис и Кларк. Они же работали в СВР, а совсем не по части банков. Эту парочку сейчас называют крупными сыщиками. Вечно шныряли повсюду, вынюхивали, только и ждали, как бы кого насадить. По-моему, все знают, что это были за птицы, – кроме «Таймс» и телевидения. Но все равно любопытно узнать, что они там делали.

Босх не собирался заглатывать эту наживку. Петерсону и другим копам придется из какого-нибудь другого источника выяснить, что произошло в депозитарии «Беверли-Хиллз сейф энд лок». На самом деле Босх уже начал задаваться вопросом, действительно ли Петерсону понадобилось печатать свой отчет. Или же тот новичок за конторкой дежурного проболтался, что в отделе находится Босх, и тертого копа отрядили его расколоть?

У Петерсона были волосы белее мела, и он считался старым полицейским, но, по сути, был лишь несколькими годами старше Босха. Он совершал ночное патрулирование Бульвара, пешком или на машине, уже двадцать лет, и этого было достаточно, чтобы у человека волосы поседели раньше времени. Босх с симпатией относился к Петерсону. Тот был кладезем информации о жизни этой улицы. Редкое расследование дела об убийстве в районе Бульвара, проходило без того, чтобы детектив Босх не справлялся у него, что поговаривают на этот счет его информаторы. И почти всегда получал то, что требовалось.