Пригнувшись, почти на корточках, я начал продвигаться вперед, держась в тени деревьев и внимательно следя, не мелькнет ли где-то в доме свет или движение. Вдруг у меня за спиной хрустнула ветка. Я резко обернулся, выхватил нож — никакого движения. Синеватый туман все еще окутывает лес и кусты на опушке. Я успокоил дыхание и двинулся не вперед, а в сторону, напряженно вглядываясь туда, откуда послышался подозрительный звук. Хотелось идти быстрее, но я сдерживался, чтобы не шуметь, и напрягал слух в надежде уловить что-то, кроме шороха листьев и веток под ногами. Я ничего не слышал, но был убежден: здесь есть еще кто-то.

Мягкий стук копыт по гравию… Я издали расслышал его и остановился в тени высокого дерева, чтобы как следует разглядеть, что происходит. Тощий старый пони вез маленькую крытую повозку. Он медленно приближался к сторожевой башне, возница, сгорбившись, сидел впереди. Тележка свернула за угол, и тут из тени деревьев, недалеко от меня, выскочил человек в плаще с капюшоном и помчался по склону к тележке, почти уже скрывшейся за домом! Я со всех ног побежал за ним, продираясь между густо растущими деревьями, наплевав на то, что меня могут увидеть, главное было — не упустить из виду ни тележку, ни того в плаще.

Как только человек поравнялся с тележкой, он бросился на ничего не ожидавшего возницу и швырнул его наземь. Пони — судя по виду, ему каждый шаг давался с трудом — равнодушно ждал и пытался тем временем ухватить хоть клок травы. Я прибавил ходу — усталые ноги отозвались ноющей болью — и подоспел как раз в тот момент, когда мужчина в плаще опустился на колени возле поверженного врага, зажимая ему одной рукой рот, а другой занося нож.

Я бросился на убийцу, отшвырнул в сторону и схватил за руку, в которой был зажат нож. Взвыв от ярости, он обернулся ко мне, откинув капюшон. Я, не веря глазам своим, узнал Томаса Аллена. При виде меня он тоже застыл в удивлении.

— Вы? — пробормотал он. — Но…

Избитый возница попытался отползти в сторону. Ему на вид было лет за пятьдесят, пухлое лицо тряслось от страха, он тихо скулил и глазами умолял меня о заступничестве.

— Кто этот человек? — шепнул я Томасу. — Почему вы набросились на него с ножом?

Но, взглянув на его руку, я увидел, что это был не нож, а раскрытая бритва.

— Он приехал за Софией, — сквозь стиснутые зубы выговорил Томас. — Ему поручили увезти ее, «спасти», как они говорят. Нельзя ее отпускать, это ловушка.

— Так она здесь? — Я глянул на возницу со смешанным чувством облегчения и страха: если моя догадка верна, опасность еще далеко не миновала.