— Ладно, — вздохнул Геннадий. — Будем делать так, как вы сказали. Вы меня убедили.

Скелет с интересом посмотрел на собеседника.

— Так вы согласны рискнуть Феликсом? — уточнил он на всякий случай и добавил для полной ясности: — Его могут действительно убить за эти две минуты.

— Вы это мне уже говорили, — отрезал Геннадий. — Совершенно незачем повторять дважды…

На лице его появилось жесткое выражение сталинского наркома, и он процедил:

— Приходится рисковать, ничего не поделаешь. Феликс мне все-таки не родная дочь… Лес рубят — щепки летят.

— Ну, будем надеяться, что все обойдется, — заметил Скелет, сворачивая неприятный разговор. Им обоим было известно, что в таких делах чем меньше обсуждаешь необходимые жертвы, тем легче…

— А где будете вы? — спросил на всякий случай Геннадий, когда сыщик же открыл дверцу машины, чтобы выходить.

— Откуда я знаю? — ответил Скелет. — Спрячусь где-нибудь. Прикинусь покойником, — криво усмехнулся он. — Хоть это и дурная примета.

— Но вы будете действовать одновременно со мной? — уточнил Геннадий Андреевич.

— Не сомневайтесь, — ответил Скелет, потом пожал плечами и, глядя в глаза заказчику, сказал почти растерянно: — Тут такое дело… Мы с вами должны доверять друг другу. Просто никуда не денешься.

Геннадий Андреевич остался один в машине. Он лишний раз проверил, как действует его газовый пистолет, и приготовился ждать.

А Скелет проскользнул к своей машине и отогнал ее подальше, чтобы ее не заметили. Он не хотел «засветиться» раньше времени.

Потом он вернулся к моргу и осторожно обошел его со всех сторон. Казалось, что внутри никого нет. Потом Скелет заметил, что в окне первого этажа мелькнула голова санитара. Того самого, которого он заочно «окрестил» добрым молодцем…

Скелет несколько секунд понаблюдал за парнем через окно, потом увидел, что санитар вышел куда-то. Скелет проверил раму окна. Она была старая, растрескавшаяся. Вообще, чувствовалось, что в морге не опасались воров.

Дверей было две, но Скелет не хотел входить в двери. Одна была заперта — это та, которая вела в помещение для прощания, куда пускались родственники и где стояли гробы по утрам, а вторая была служебной, и Скелет не хотел рисковать раньше времени.

Оставались окна. Все они были совершенно одинаковые, и пролезть, в принципе, можно было через любое. Задвижки давно отлетели, да и петли держались «на честном слове».

Эта больничка была построена еще в начале века, до революции, и за семьдесят лет своей власти большевики не ремонтировали ее толком ни разу. Так, латали кое-где… А уж про морг и говорить нечего. К нему, к его стенам не прикасалась рука ремонтника никогда.