Во всем, что касалось смерти, советская власть была страшно стыдлива. Смерть как-то не вписывалась в коммунистическую идеологию, поэтому ее как бы и вовсе не существовало. Кладбища сносились, отпевания были запрещены под страхом увольнения с работы, морги разваливались, а слово «хоспис» вообще было неизвестно…

Все вместе это называлось «социальный оптимизм». Удивительно, что кровавый режим, от которого с первых же дней узурпации им власти пахло гробами и трупным тлением, так заботился о том, чтобы нигде не было напоминаний о смерти…

Итак, морг был очень старым и ветхим. Скелет попробовал рукой несколько рам на прочность и в конце концов выбрал то окно, которое было ближе всех к двери, ведущей в «прощальный» зал.

Он постоял минутку, прислушался. А когда раздался очередной шум от проезжавшей за оградой грузовой машины, рванул раму на себя. Против его ожидания, рама даже не треснула и не отвалилась. Она просто была незаперта.

«Хорошее начало, — отметил про себя Скелет, вскакивая на подоконник. — Сразу получилось с окном — может быть, получится все и дальше…»

Он, как и рассчитывал, попал в зал, где стояли несколько столов и на них гробы. Видно, санитар уже успел нарядить трупы для завтрашнего утра, когда придут родственники. Гробы были уже полны…

В этот момент Скелет услышал звуки, которые шли из соседнего помещения. Он замер и прислушался.

— Ну, — говорил грубый мужской голос. — Что это еще такое? Это ты сам, что ли?

Потом наступило молчание. Кто-то ходил по дощатому полу, и Скелет слышал скрип половиц.

Скелет стоял, боясь пошевелиться.

— Я спрашиваю, ты сам его пришил? — повторил мужской голос.

— Сам, — ответил санитар. Скелет сразу понял, что это тот самый санитар, добрый молодец.

— А чего? — продолжал задавать вопросы мужчина. — Чем он тебе помешал? Тебе с него все равно никакого навару — он же старый.

— Это мой заведующий, — произнес санитар. — Так было надо… Заберете его потом. Вместе с тем, другим.

— Ладно уж, — ответил голос. — Значит, сегодня двое жмуриков будут.

Раздался скрип еще более сильный, чем прежде, и голоса стали удаляться. За ними закрылась дверь, верно, они ушли в другую комнату.

Самое сильное раздражение Скелет чувствовал от своей беспомощности. У него даже не было плана помещения. Он знал только, где находится сам. Но куда теперь он должен пробираться?

Ведь он должен успеть вовремя… Когда станут убивать Феликса и Геннадий будет палить в бандитов из своего игрушечного пистолетика, Скелет не должен опоздать…

На цыпочках он подобрался к двери, ведущей в соседнее помещение, откуда только что слышались голоса. Теперь там никого не было, и Скелет обрадовался. Он для верности выждал еще несколько секунд, опасаясь, как бы кто не вернулся, и только потом приоткрыл дверь.