Но это, конечно, в самой глубине души. Или как это у них называется… Зато они, как правило, чувствуют настоящих людей. У подонков развит инстинкт самосохранения, так что они кожей ощущают опасность, исходящую от людей порядочных.

Лева, например, точно знал, что Аркадий Моисеевич — настоящий человек. Не ему чета… Другое дело, что у Левы не было никаких оснований бояться старого Аркадия.

А бандитов найти вызвался сам Василий.

— У меня знакомства есть, — сказал он таинственно.

И действительно нашел троих удалых молодцов, которые за доллары, или как они их называли, за «зеленые» были готовы на все. На каком-то этапе Лева даже удивился, как много вокруг оказалось людей, готовых на все…

Раньше он этого не замечал, а сейчас ему вдруг даже стало неприятно. Он радовался тому, как сравнительно легко у него все получалось, но было и тревожно на душе — неужели он и прежде всегда жил с людьми, которые с такой легкостью, даже не задумываясь, согласны на страшные злодеяния?

Самому Леве в некотором отношении было легче. Он был просто организатор и вдохновитель. Но ему же не приходилось самому хватать на улицах живых, здоровых и ни в чем не повинных людей, а потом превращать их в трупы…

Может быть, он сам бы даже и не смог этого сделать — был трусоват. А эти люди, которые согласились сотрудничать с ним, от Хельги до Василия и его товарищей, прекрасно понимали, что им предстоит делать, и все равно за деньги соглашались…

И дело постепенно пошло на лад.

Лева спокойно сидел у себя дома в Германии, под крылышком у папы с мамой и ждал. Он знал, что в это время в далеком Петербурге идет напряженная работа. Разъезжает по темным безлюдным улицам машина с тремя людьми в поисках подходящих жертв, зажигается свет в операционной морга…

Задача стояла так: нужны были только органы молодых людей, не старше двадцати пяти лет. Чтобы больше было гарантии их здоровья.

Лева иногда как будто даже видел все это в своем воображении. Яркий свет в ночной операционной, фигура Василия в белом халате, последний предсмертный пот жертвы, которая только сейчас поняла, что выхода не будет и что это — смерть.

Лева думал об этом и содрогался.

«Как они все только могут», — почти что с восхищением думал он о Хельге с Василием…

Потом следовал звонок из Петербурга, и Хельга сообщала, что все приготовлено. Это означало, что они там уже распотрошили достаточно людей.

Лева летел в Питер либо из Германии, либо предварительно ехал в Италию и летел оттуда. Не следовало привлекать к себе внимание слишком частыми одинаковыми рейсами.