Тетка встряхнулась, лицо приобрело осмысленное выражение.

— Я человек, знаешь, здравый. Ну, где? Девчонки дома и подняли бы визг. Анатоль после чая к себе заходил… и тоже нервный. В кабинете все на виду. Остаются чулан и комната Донцовых.

— Их же не было дома.

— Неужели ты думаешь, я не держу дубликаты ключей? Плохо ты представляешь роль хозяйки.

— И у Донцовых ничего такого…

— Ни такого, ни сякого.

— Анатоля вы полностью исключаете?

— Я никого не исключаю. Все-таки посмотрела: и у него, и у девиц, — тетя Май помолчала. — А в чулане кто-то побывал. Ширма сдвинута, занавеска с полок куда-то делась, куколка на полу… Мелочи, но меня не обманешь. Гнать его надо в три шеи, да привязалась за пять лет.

— Тетя Май, он ведь любил вашу бывшую жиличку, балерину, да?

— Он тебе сказал?

— Он. Не мог этот венок принадлежать ей?

— Веночек с могилы? — вскрикнула тетка. — С какой стати?

— Я ее видел в вашем кресле. Тогда в пятницу.

— Через год! — Майя Васильевна откинулась на спинку, тотчас выпрямилась, поежилась. — В моем кресле… Нина? Ты не ошибаешься?

Саня слово в слово повторил описание внешности покойной.

— Да, это она. Та еще штучка.

— В каком смысле?

— Все эти порывы, экзальтация… не доверяю женщинам. Вдруг исчезла. Ночью, тайно. Это нормально?

— Скажем, необычно.

— Что ей нужно в моем доме?